Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
С началом ягодного и грибного сезона повалили покупатели – снова день и ночь долбеж в калитку. Привозя новые канистры, благообразный мужчина – Сергей Анатольевич – радовался:
– Хорошо идет. Хорошо-о… А вы отказывались, помнится.
Но, пересчитывая выручку, слегка мрачнел:
– Не совсем сходится что-то с объемом. В долг, что ли, даете? Или сами?
– Сами, – морщился Елтышев. – Похороны были… Сына хоронили…
– Ну да, ну да… Ладно. – Но перед тем как уехать, Сергей Анатольевич предостерегал: – В долг только не давайте! А то ведь потом не отвяжутся. Построже с ними.
Числа десятого июля – Елтышевы как раз были во дворе – пришла Валентина.
– И чего тебе надо? – спросил Николай Михайлович быстро, не дав ничего сказать жене.
– Я за свидетельством, – нагловато глядя ему в глаза, ответила Валентина. – Чтобы за утерю кормильца… Свидетельство о смерти нужно.
– И все?
Ее взгляд стал слегка удивленным.
– И как тебе не стыдно еще лезть сюда?! – рыдающе вскрикнула жена. – Два года ему мозги песочили, довели и теперь лезут… Где ты была, когда его хоронили, когда помощь нужна была, поддержка?.. Разрушила нашу семью, а теперь заявляешься.
– Послушайте…
– Все, пошла вон отсюда, – перебил невестку Николай Михайлович. – И дорогу забудь. Еще раз увижу – с копыт слетишь, – и стал закрывать калитку.
– Но для вашего же внука это! Как мне его кормить?! Деньги за утерю положены…
Елтышев рывком распахнул калитку, чуть не вбросив держащуюся за ручку Валентину во двор.
– Я тебе уже сказал: пошла вон. Я один раз бью… До трех считаю – и тебя нет.
Невестка быстро пошла по улице.
А через два дня появилась ее мать. И сразу пошла в атаку – о том, что заявление напишут, как дочери угрожали, что внук общий и Елтышевы обязаны содействовать получению пенсии за Артема; угрожала и тем, что может сообщить, куда следует, как на самом деле Артем погиб.
Николай Михайлович слушал, слушал, потом отбежал к крыльцу, схватил стоявшие там вилы.
– О-ой! – завизжала сватья и побежала прочь. – Убивают! Ой-й!
И Елтышев бы догнал ее, если бы Валентина Викторовна не удержала:
– Не надо, Коль, не надо, ради бога. Обо мне подумай.
А еще через несколько дней жена потеряла сознание. Что-то пыталась приготовить и упала на кухне. Николай Михайлович похлопал ее по щекам, потом облил холодной водой. Она медленно, тяжело очнулась.
– Что, за фельдшершей? – спросил Елтышев, помогая ей добраться до кровати.
– Да что она… В больницу надо… – сдавленный шепот. – Давно уже у меня… Внутри что-то… Рак, что ли…
– Какой рак?! Что ты несешь? – Но Николай Михайлович замолчал, испугался, впервые, наверное, по-настоящему представив, что может остаться без жены; это было страшнее всего. – Все хорошо будет, Валь. Сейчас…
Уложил, нашел ключи от машины, метнулся во двор. Долго мучил стартер, но «Москвич» не заводился. Аккумулятор вроде в порядке, свечи тоже, но мотор глохнет и глохнет. Лишь минут через десять Елтышев сообразил: бензина-то нет. В те дни, после смерти сына, много ездил и в последний раз еле дотянул до ворот, в ограду пришлось машину вручную вкатывать. С тех пор так и стояла.
Взял трехлитровую канистрочку, отправился по деревне искать бензин. По дороге заглянул к фельдшерице, попросил прийти, объяснил, что случилось.
– Уху, – без охоты ответила та и закрыла калитку.
Купил бензин втридорога у парня с «Уралом». То ли Гоша звали, то ли Глеб; несколько раз Елтышев видел его вместе с Артемом.
Странно поглядывая на Николая Михайловича, парень наполнил канистрочку, протянул:
– Далёко едете?
– Не знаю… Жена заболела… Спасибо.
– Ну, давайте.
Фельдшерица, конечно, еще не приходила. Николай Михайлович одел жену – у нее самой сил совсем не было – в выходное платье, посадил в машину.
– Это… Коля… полис возьми… мой, – кое-как, одними губами, проговорила она.
– А где лежит?
– Ну… там… где деньги.
Елтышев забежал в дом. Нашел в тумбочке зелененькую карточку полиса, прихватил и деньги: «Вдруг что. Сунуть, может».
Замкнул дверь, выгнал машину на улицу, закрыл ворота. Руки тряслись, все казалось, что что-то забыл, что-то делает не так. Жена сидела, отвалившись на спинку сиденья, глаза прикрыты, лицо серое.
– Куда, в город или до Захолмова?
– Давай… до Захолмова… хоть… Не могу…
Очень долго, как казалось Николаю Михайловичу, ждали в регистратуре, оформляли документы, возились с переодеванием. Не выяснив, что с ней именно, решили класть.
– Я завтра приеду, – пожимая ее руку, сказал Елтышев. – Держись.
Заправился, купил продуктов – ассортимент здесь был побогаче, чем в Муранове. Уже к вечеру вернулся домой.
Старался занять мозг насущными делами, думать о разных мелочах, чтобы не задаваться вопросами: что с женой? Неужели действительно рак? Как он будет один, если с ней случится страшное?
Достал ключ и остановился остолбенело: дверь в избу была приоткрыта, хлипкий замок выдернут, висел на последнем шурупе.
…То, чего Елтышев опасался все эти почти три года произошло, и произошло в тот самый момент, когда опасаться перестал, точнее, забыл – стало не до того. И вот залезли, обворовали. Что именно украли, он еще не определил, да и какая, в сущности, разница – одно то, что в доме побывали чужие, рылись в вещах, трогали их, поганили, было невыносимо…
Присел на табуретку, дергающимися руками достал сигарету, с трудом сумел зажечь огонек зажигалки.
– Ла-адно, – угрожающе проговорил. – Ла-адно, разберемся.
Глянул в сторону буфета. Конечно, прошлись и там – канистр со спиртом не было.
– И что, идти вас сейчас убивать? – спросил, никого конкретно не представляя: любой мог, и этот мог, который бензин продал.
Елтышев вскочил, быстро вышел за ворота. Огляделся. Улица была пуста, ни одного человека. В окнах домишек напротив красновато поблескивал отсвет заходящего солнца.
– Разбере-емся, – пряча за угрожающий выдох бессилие, повторил Елтышев.
Глава двадцать третья
Катилась жизнь под откос стремительно и неостановимо. И лишь огрубение души, какой-то, пусть слабенький, но панцирь на ней не давал совсем отчаяться, свалиться и умереть. Да, может, и хорошо бы вот так умереть, как древние греки или былинные русские богатыри, но не получалось. Приходилось мучиться дальше и дальше, и неизвестно зачем.
У Валентины Викторовны обнаружили сахарный диабет в запущенной форме. Врач отчитал, как только ей стало чуть лучше:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
