Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Ты что, дурак? — крикнула Тамара. — Я же специально ее к Мишке отселила, и ремонт сама сделала! Мы же с тобой давно все решили!
Саша вспомнил, что какие-то планы у них были. Жить у Тамары в двухкомнатной, а его однушку сдавать.
— Хорошо, конечно, — сказал Саша. — Приходи, помоги собраться. Только нас двое. Котенок у меня завелся, по имени Маркс. Мой лучший друг.
Он это очень серьезно сказал.
— У меня на кошек аллергия, — сказала она, тоже очень серьезно.
— Аллергия? Ответ один — кларотадин! — засмеялся Саша.
— Какой же ты гад, — сказала она; и короткие гудки.
Саша лег на диван и задумался. Он вообще-то любил Тамару. Он не хотел бросать ее. Но и Маркса бросать тоже не хотел. Маркс устроился у него на груди, смотрел прямо в глаза. Саша не смог бы выгнать Маркса на улицу, ни за что. Но и с любимой женщиной расставаться из-за котенка — тоже какая-то глупость. Все глупо и даже смешно, а выхода нет. У Саши от этих мыслей сильно заболело ниже горла. Он расстегнул рубашку, крестик вывалился наружу. Маркс потрогал его лапой.
Тамара, у которой были ключи, так и нашла их через два часа: Саша лежал, свесив посиневшее лицо, а Маркс играл его крестиком на золотой цепочке.
Она закричала, заплакала и дала Марксу пинка.
Маркс выбежал в открытую дверь. По лестнице вниз. Потом из подъезда. Потом через улицу. Там его задавила машина, за рулем был молодой парень, а рядом девчонка, они даже не заметили, не оглянулись на пыльную бежевую тряпочку на асфальте, в которую превратился котенок Маркс. Машина выехала на перекресток, где ее смял и расплющил танк, и тоже не задержался — дивизия имени Каледина выдвигалась в центр города, чтобы расстрелять губернатора и навести порядок. Но федералы послали штурмовую авиацию и с воздуха разнесли их танки, казармы и весь город заодно.
Через пять лет к власти пришли коммунисты. Еще через год новое начальство приехало в те места, в палаточный лагерь, где жили уцелевшие люди.
Было жарко. Пот катился с генерального секретаря, коренастого рыжеватого мужика.
— Принято решение, — сказал генсек. — Всем вам, товарищи, дадут бесплатное благоустроенное жилье. Где? Вот здесь! На месте этого города, разрушенного кровавым антинародным режимом, решено построить новый социалистический город! Краше прежнего! И назвать его именем великого учителя трудящихся всего мира! Марксоград!
Все захлопали.
Он достал платок и вытер свое круглое курносое лицо с широкими усами.
— На кота похож, — подумала Тамара.
Сорок мучеников
имена, адреса, явки
Надобно сказать, что у нас в СССР если не угнались кой в чем другом за иностранцами, то далеко перегнали их в умении засекречивать. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашей секретности. Это я слегка перефразировал Гоголя.
Я помню, что на карте Подмосковья была неправильно обозначена дорога, соединяющая Калужское и Варшавское шоссе. В реальности она шла от 45-го км, а на карте — от 38-го км. Чтобы враг не догадался.
Некоторые важные учреждения назывались как бы с намеком. Именами разных суровых явлений природы: предприятие Тайфун, завод Ураган и т. п. Понятно было, что там куется нечто грозное. Или разными абстрактными научными названиями: институт прикладных физических технологий. Другие назывались без намеков, просто и ясно: почтовый ящик Щ-85/991. Самые же суперсекретные назывались еще проще: институт, где директором Андрей Иваныч. Чтоб никто не вычислил.
Вот.
Одного моего знакомого послали в командировку в этот самый институт, где Андрей Иваныч командует. Институт находился на периферии, в городе N. Моего знакомого проинструктировали так: «Городок очень маленький. Как выйдешь со станции, сразу увидишь церковь. Напротив церкви скверик, за сквериком глухой забор, в заборе дверь. Это первая проходная».
Приехал. Городок правда маленький. Но зато буйно растут деревья. Березы, тополя и яблони со сливами. За густой листвой совершенно не видно никакой церкви.
Он подошел к какой-то тетке:
— Мамаша, а где тут у вас церковь?
— А церкви-то у нас нету, сынок! — И пошла по своим делам.
Остановил другую:
— Бабушка, церковь где?
— Церковь? Какая такая церковь? Никакой церкви!
Интересные дела.
Но недаром мой знакомый был опытным работником секретных отраслей. Он понял, что под церковью эти отсталые старухи имеют в виду действующий храм. А его начальство имело в виду церковное здание.
Тогда он спросил какого-то мужчину с добрым, открытым лицом:
— Тут у вас где-то есть бывшая церковь…
— А тебе с какой целью? — перебил мужчина, пошатываясь.
— Я краевед, — сказал мой знакомый.
— Козел ты, и больше никто! — захохотал мужчина, рухнул в траву, положил руки под щеку и захрапел: он был мертвецки пьян.
Мой знакомый в тоске огляделся. По дорожке шла молодая женщина учительского вида.
— Простите, — бросился он к ней, — я ищу здание старинного храма, мне сказали, что где-то здесь недалеко.
— Да, совсем рядом, — сказала она. — Там за поворотом будет скверик, за ним секретный военно-химический вроде институт, и если стать к институту спиной, то напротив и чуть левее — храм. Сорока мучеников Севастийских. Давайте я вас провожу.
— Не надо, спасибо, — сказал он.
— Не за что, — грустно улыбнулась она.
Две Азии
ламаистская этика и дух индуизма
Жили-были живописец Герасимов и скульптор Меркуров.
Оба — столпы социалистического реализма. Меркуров — создатель циклопических статуй Сталина, а Герасимов — автор бессмертного полотна Два вождя после дождя.
Во время войны их вызвали куда надо и сказали, что им доверено изобразить нашего главного монгольского друга, маршала Чойбалсана. С натуры. Создать, соответственно, портрет на холсте и бюст в мраморе. И спросили, какой гонорар бы они сочли справедливым.
Деловитый Герасимов сказал:
— Пять тысяч рублей, как обычно.
А патетичный Меркуров всплеснул руками:
— Да что вы! О чем вы? Какие деньги? Для меня большая честь!
Когда портрет и бюст были закончены, Герасимову передали его гонорар.
А Меркурова просто от души поблагодарили. Но назавтра у его мастерской остановился грузовик. Сотрудники монгольского посольства стали выгружать шубы и сапоги, шапки и рукавицы, а главное — копченую конину и вяленую баранину. Подарки от маршала Чойбалсана бескорыстному советскому скульптору. Это было очень кстати в голодной военной Москве.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
