Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– О,– вздохнул Беллами,– почему ты мне ничего не сказала?
– Я же знаю, как сильно ты за меня переживаешь.– Она набрала в грудь побольше воздуха.– Я знаю, как ты все время стараешься, чтобы со мной не случилось ничего плохого. Я не хотела, чтоб ты почувствовал себя неудачником.
Где-то в сердце Беллами зародилась боль. Он не знал, что ранило его сильнее: то, что сестра стала наркоманкой, или то, что она побоялась сказать ему правду из-за его маниакального ослепляющего желания присматривать за ней. Когда он в конце концов заговорил, голос его был хриплым:
– И что нам теперь делать? – спросил он. Впервые в жизни он не знал, как поступить, чтобы помочь сестре.– Что будет, если мы вернем лекарства?
– Я справлюсь. Мне только нужно научиться обходиться без них. Тут мне уже стало легче.– Октавия взяла брата за руку и посмотрела на него странным, почти умоляющим взглядом.– Ты жалеешь, что пришел?
– Нет,– качая головой, твердо сказал Беллами,– мне просто нужно время, чтобы это переварить. Он встал и еще раз посмотрел на сестру: – Но ты должна сделать так, чтоб Кларк получила лекарства назад. Ты сама должна обо всем ей рассказать, понятно? Я серьезно говорю, О.
– Я знаю,– Октавия кивнула и перевела взгляд на Талию.– Скажу ей сегодня вечером.
– О’кей,– и Беллами, вздохнув, вышел из палатки и зашагал по поляне.
Добравшись до деревьев, он глубоко вдохнул, и влажный воздух наполнил легкие, исцеляя боль в груди. Он запрокинул лицо, и его пылающей кожи коснулся ветер. Небо в просветах между кронами деревьев было теперь темным, почти черным. Внезапно там, наверху, сверкнула зазубренная вспышка, и вслед за ней раздался ужасный грохот, от которого содрогнулась земля. Беллами подпрыгнул от неожиданности. С поляны послышались испуганные крики, но их тут же заглушил еще один рокочущий раскат, еще громче предыдущего, будто само небо рухнуло на землю.
А потом сверху стало что-то падать. Капли жидкости быстро покрыли кожу, волосы, просочились под одежду… Это дождь, понял Беллами, настоящий дождь. Он опять поднял лицо, и на миг его благоговение заглушило все остальное – злость на Грэхема, Уэллса и Кларк, беспокойство за сестру, крики придурков, которым невдомек, что дождь безвреден… Беллами закрыл глаза, позволяя воде смыть с его лица грязь и пот, и разрешил себе представить, что она унесет и кровь, и слезы, и то, что они с Октавией так друг друга подвели… Можно будет сделать новую попытку, начать все с чистого лица.
Беллами открыл глаза. Он знал, что его надежды нелепы. Дождь – это всего лишь вода, и в природе не существует никаких «чистых листов». А тайны надо хранить всю жизнь, и неважно, чего это будет стоить.
Глава 24
Гласс
Гласс шла по крытому мосту, и на ее сердце тяжелым камнем лежало страшное осознание того, что мама права. Она не может рисковать, не может позволить себе ни единого опрометчивого шага: не ради себя – ради Люка. Что, если Канцлер очнется, отменит ее помилование, а Люк сглупит и расскажет всю правду о ее беременности? История снова повторялась, и она знала, что сделает тот же выбор. Ее выбор всегда останется неизменным – она будет защищать парня, которого любит.
Она избегала Люка несколько дней, но не была уверена, заметил ли он это,– в последнее время его постоянно вызывали из-за каких-то чрезвычайных происшествий. Наконец они договорились о встрече у него на квартире. Мысль о том, что Люк встретит ее с улыбкой, заставляла сердце Гласс сжиматься. В конце концов, на этот раз не будет ни лжи, ни мистификаций – она просто скажет ему всю правду, как бы трудно это ни было. Может быть, он снова сумеет утешиться с Камиллой, и все вернется на круги своя. Эта мысль поразила ее, как нож в сердце, но Гласс продолжала идти, не обращая внимания на боль.
Она приблизились к дальнему концу крытого перехода, и ее взгляд остановился на кучке людей у контрольно-пропускного пункта. Несколько охранников беседовали, стоя тесным кружком; рядом перешептывались люди в штатском, указывая на что-то в длинном панорамном окне, ограничивающем коридор с одной стороны. Гласс вдруг узнала кое-кого из охраны – это были ребята из команды Люка, члены элитарного инженерного корпуса. Бека, женщина с седеющими волосами, шевелила пальцами в воздухе перед лицом, манипулируя голо-диаграммой. Рядом с ней стоял Али, темнокожий парень с ярко-зелеными глазами, устремленными на изображение, с которым работала Бека.
– Гласс! – тепло окликнул ее Али, когда она приблизилась. Он сделал несколько шагов ей навстречу и взял ее руку в свои.– Как здорово с тобой встретиться! Как ты?
– Я… все хорошо,– в замешательстве пробормотала она.
Что они о ней знают? Они приветствуют ее как бывшую подружку Люка? Или считают, что она – чванливая соплюха с Феникса, разбившая сердце их товарищу? Или думают, что встретили беглянку из Тюрьмы? В любом случае, Али был к ней добрее, чем она того заслуживала.
Бека коротко улыбнулась Гласс и вернулась к своим диаграммам, хмурясь на какой-то сложный трехмерный чертеж.
– А где Люк? – спросила, оглядевшись по сторонам, Гласс.
Если они все еще на дежурстве, Люка тоже дома нет.
Али с усмешкой указал на окно:
– Люк снаружи.
Гласс медленно повернулась: каждая клеточка ее тела, казалось, превратилась в лед. Она уже знала, что сейчас увидит. Два человека в скафандрах парили за окном, и к ним от корабля тянулся тонкий трос. За спиной у каждого был инструментальный ящик, а на руках – специальные перчатки, при помощи которых они перемещались снаружи вдоль крытого моста.
Словно в трансе, Гласс медленно двинулась вперед и прижалась лицом к окну. Она с ужасом наблюдала, как люди в скафандрах кивнули друг другу и ушли ниже уровня окна. Подразделение Люка отвечало за ремонтные работы, но, когда они начали встречаться, Люк был всего лишь младшим членом команды. Гласс знала, что его повысили, но понятия не имела, что он теперь участвует в работах за пределами Колонии.
У нее закружилась голова при мысли о том, что Люк находится снаружи, а между ним и космосом – лишь до смешного тонкий трос да герметичный скафандр. Чтобы не упасть, она ухватилась за перила и вознесла к звездам беззвучную мольбу сохранить его невредимым.
Она две недели не выходила из дому. Бесформенная широкая одежда уже не могла замаскировать ее, с пугающей скоростью меняющуюся, фигуру и выпирающий живот. Гласс не знала, как долго еще мать сможет ее выгораживать. Она перестала отвечать на сообщения друзей, и те в конце концов прекратили их слать. Все, кроме Уэллса,– он связывался с ней каждый день.
Гласс достала свой мессенджер, чтобы перечесть записочку, которую он прислал сегодня утром.
«Я понимаю, у тебя что-то случилось, и надеюсь, что ты знаешь – я всегда готов помочь, если надо. Даже если ты не хочешь (или не можешь) отвечать мне, я буду писать тебе бредовые письма, ведь что бы там у тебя ни стряслось, ты всегда останешься моим лучшим другом. И я никогда не перестану по тебе скучать».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
