Я грустно усмехнулся. Хоть кому-то нет дела до меня – плавают себе в глубине, резвятся. Эх, доживу ли я до того времени, когда и всякие спецслужбы так же оставят меня в покое? Если визит на Кваарл пройдет как надо, выпустят ли меня наконец в свободное плавание?
Опустившись на колени, я потрогал рукой воду. Она оказалась довольно прохладной. Я намочил руки и прислонил ладони к лицу. Если честно, пришел я в дельфинарий совсем не затем, чтобы смотреть на афалин. Нужно было как-то решить, что делать дальше. Разорвать отношения с Иркой или все-таки не рвать?
– Ну и запутался же ты, Сергей Краснов!
Уже произнеся эти слова, я спохватился и подумал, что кто-то может услышать мое имя. Но ничего не произошло. Никто не бросился на меня из-за дверей, не прозвучали выстрелы. Может быть, система слежения работает с отключенным звуком, а может, охране просто не сильно интересно, что я тут бормочу. В любом случае, надо хотя бы поинтересоваться, пишется ли звук из этой комнаты или нет. Не хотелось бы проколоться так глупо.
Я вздохнул и убрал руки с лица. Стоило радоваться хотя бы тому, что головная боль, мучившая меня по пути сюда, окончательно исчезла. Ну что ж, будем радоваться.
Две продолговатые тени отделились от общей группы и скользнули ко мне. Афалины выскочили на поверхность воды, и их спинные плавники засверкали в свете ламп. Видимо, животные услышали, как я зачерпывал воду. Через пару секунд оба дельфина уже замерли на расстоянии полуметра от меня. Их любопытные морды с приоткрытыми зубастыми ртами не выражали какой-то враждебности. Наоборот, животные выглядели дружелюбными и игривыми.
Не зная, как вести себя с ними, я протянул вперед руку.
– Ну, здравствуйте, ребята!
Афалина, что была чуть покрупнее, подплыла под мою ладонь и прижалась к ней своим гладким лбом. Вторая афалина тоненько зачирикала, потом закивала массивной головой и, подплыв к самому краю бассейна, резким движением выбросила свое тело на кафельный пол. Теперь ее хвост свисал в воду, а туловище лежало в шаге от меня.
Я растерялся и поднялся на ноги. Животные вели себя довольно беспечно.
Не прошло и десятка секунд, как три остальных дельфина тоже подплыли ко мне. Теперь все афалины возбужденно чирикали и свистели на пределе слышимости, растягивая в улыбке свои забавные морды. Животное, лежавшее на полу, махало плавниками и тыкало своим бутылкообразным клювом мне в ногу.
Они все чего-то хотели от меня. Но чего? Еды? Ласки? Общения?
– Ребята, вы чего? – удивленно спросил я у дельфинов, обводя их взглядом. – Что с вами такое?
Естественно, афалины не могли мне ответить. Они еще какое-то время голосили, потом развернулись и, невысоко выпрыгивая из воды, ушли к противоположному краю бассейна. Вероятно, утратили ко мне интерес.
Но один дельфин, как раз тот, который вылез на пол, предпочел остаться. Я присел над ним и осторожно погладил гладкий бок.
– С тобой все в порядке? Почему не ушел со своими?
Дельфин смотрел на меня своим хитрым глазом и чуть подергивал хвостом, отчего по воде шли круги.
– Ну и чего смотришь? Иди, играй со своими! Нету у меня рыбы, не разрешают вас кормить!
Дельфин прореагировал на мои слова довольно странно. Он выгнулся и легонько стукнул меня своим клювом в лицо.
– Ничего себе! – отшатнулся я от афалины. – Совсем очумел?
Через мгновение зрение утратило фокусировку, а потом я и вовсе лишился сознания, завалившись на бок.
Волны, ветер, едва коснувшееся горизонта красное солнце.
Я плыву, мерно работая своим хвостом, и вглядываюсь в даль.
Воздух, облака в вышине, легкость во всем теле – это одновременно и мой и не мой мир. Да, я дышу воздухом, да, я сплю у самой поверхности, чтобы случайно не утонуть. Но моя стихия – вода. Только там я по-настоящему свободен.
Я делаю глубокий вдох и ныряю. Звуки вокруг теряют хаотичность, становятся более привычными и понятными. Пузырьки воздуха с шелестом и бульканьем убегают вверх, я погружаюсь все глубже и глубже. Мягко ложится на спину многометровый водяной слой.
Вот теперь я дома!
Я вслушиваюсь в голос океана. Где-то шумят киты, неподалеку проходит крупный косяк сельди, почти бесшумно за ним следуют две голубые акулы. Моя стая ушла куда-то влево. Они зовут меня за собой, нашли какую-то вкуснятину.
Океан живет. Все в порядке, все как всегда.
Но потом я различаю еще один звук. Где-то наверху, на поверхности плывет одинокое маленькое судно.
Кто это, интересно, рискнул так далеко забраться?
Люди. Они порой бывают такими настырными, что уплывают от берега значительно дальше дельфинов. Только обычно они делают это на судах побольше. Может быть, им нужна помощь?
Я плыву на звук.
Такое ощущение, что кораблик ко всему прочему еще и деревянный. На таких посудинах уже давным-давно по океану никто из людей не ходит. Плеск усиливается, я уже близко. Глаза вычленяют квадратный силуэт плавательного средства на светлом фоне поверхности воды.
Подплываю еще ближе. Так и есть, судно – это обычный деревянный плот. Какой безумец решил воспользоваться им, чтобы плыть по океану? И куда он держит путь?
Я аккуратно высовываю голову и спину из воды, использую дыхало, чтобы получить живительный воздух, одновременно поглядываю на плот. Крохотное помещение в центре, сломанная мачта, разбросанные по палубе вещи.
Мне приходится сделать несколько высоких прыжков, чтобы рассмотреть все детали. В последнем прыжке я вижу человеческое тело, распластанное у края плота. Похоже, что безумный мореход погиб.
Я медленно подплываю вплотную к человеку, выкрикиваю самые низкие звуки, которые только способен выдать. Человек не движется. Он наверняка мертв.
Я тыркаюсь носом в руку морехода.
Неожиданно он поднимает голову и смотрит на меня безумными глазами.
– Ты не их подручный! Другой!
Я смотрю на человека.
– Видишь, эти сволочи подстрелили меня! Плот разрушили, приборы поломали.
Я осторожно верещу, не понимая человеческой речи.
– Ну что, малыш! Не понимаешь? Сергей Краснов! Найди Сергея Краснова! – Человек смотрит на меня мутными глазами. – Шайзе! Сейчас…
Я стараюсь запомнить последовательность звуков, потому что вижу, что для умирающего мужчины это очень важно.
– Сергей Краснов! Он должен узнать. – Умирающий что-то ищет рядом с собой, неловко шаря по палубе руками. – Вот, смотри! – Он подносит прямо к моим глазам лист мелко исписанной бумаги.
Я недоуменно чирикаю.
– Не успею уже бросить в бутылку, – сетует человек. – Слаб. Да и бутылки нет. И смысла тоже. Ди дункельхайт коммт цу мир.
