– Угомонились? – Женька была в бешенстве. Не в том, когда не управляешь собой и мечтаешь превратиться в огнедышащего дракона, а в том, которое делает мысли удивительно ясными. – Хотите друг друга убить – пожалуйста. Мешать не буду. Только мне приснилось, или у нас есть дела поважнее?
– Женечка, ну о чем ты! – всхлипнул Бруно, пытаясь изобразить обаятельную улыбку. Получилось плохо. – Если бы этот сопляк не провоцировал…
Слегка обмелевшие слезы тут же хлынули по щекам итальянца с новой силой. Женька не собиралась давать слабину.
– Хватит! – процедила она. – А теперь, Тим, говори! Как ты нас нашел, и чем закончилось мое посвящение в Исси?
Тимофей неуклюже поднялся с земли. Не спеша отряхнулся, вытер покрасневшее лицо рукавом куртки и мрачно уставился на Женьку. Он явно раздумывал, стоит ли разрешать подруге собой командовать. Потом сердито шмыгнул носом и начал рассказывать.
Нашел он Женьку по маячку. Тому, что висит у нее на шее. Да, обруч с синим камнем. Нет, Морок тут ни при чем, наводку дал совсем другой человек. Кто? Потом.
Этот же человек сообщил, что Женьке срочно нужна помощь, и Тим, собрав друзей, рванул к ней. Через грибной тоннель. По нему путешествие от России до Италии заняло около часа.
– Так грибная почта – это тоннели синегрибов? – Женька шлепнула себя по лбу.
– А ты не знала? У них по всему миру транспортная сеть. Часа за три можно и до Австралии добраться.
Слегка придушенный Тимом Эрколь не стал сопротивляться – без лишних разговоров сдал бесчувственную Женьку на руки непрошеным гостям. Заодно отпустил Бруно – зачем Наместнику лишние рты под землей? Чай, не санаторий с полным пансионом. Что? Маска? Про маску тогда никто не вспомнил.
– Ну что же ты натворил! – Женька наконец-то осознала размер катастрофы. Благодаря героизму ее друга она оказалась там, откуда начинала: ни маски, ни идей, как ее заполучить. – Мы же никогда не сможем тебя вылечить!
Тимка надолго замолчал. Он отошел к стене и медленно сел на земляной пол, уперев локти в колени.
– Неужели ты и правда собиралась ради меня остаться с этими чудиками? – наконец тихо спросил он. – Это же в сто тридцать три раза хуже, чем жить у крысюков.
– А ты бы поступил иначе?
– Ну, я парень. Ты – девчонка…
– Разве это что-то меняет? – Женька подошла к Тимофею и села рядом. Подняла с земли бутылку и прижала к щеке. Лицо по-прежнему горело.
– Нет, то есть… Не бери в голову. И вообще… Мне, наверное, сразу надо было все рассказать. А я тянул, как дурак – сам не до конца верил. Короче, Север последние недели работал вот над этой штукой. Только-только закончил. – Тим расстегнул ворот мастерки и достал медальон. Он напоминал большую таблетку в оболочке. Правда, черную. – Если ее надеть, голова почти не болит. Даже наверху.
Когда до Женьки дошел смысл его слов, она едва удержалась, чтобы не расцеловать колючку-Тимофея.
– Значит, ты поправился? Да?
– Нет, – Тим неловко поморщился. – Север сказал, что эта штука создает магнитное поле, которое извне понижает давление. Как-то так. Но болезнь все равно развивается…
Женькина радость исчезла, как горсть снега под проливным дождем.
– То есть ты всего лишь получил отсрочку? – Бруно сел с другой стороны от Тимофея. Женьке почудилось во взгляде итальянца искреннее сочувствие.
– Ну да. Но это всё ерунда. Зато я по крышам могу ходить…
– Ага, только недолго, – пробормотал Бруно.
Шорохи грибницы внезапно стали громче. Бесплотные голоса загомонили, перебивая друг друга, и козлиный тенорок у Женьки над ухом затянул энергичную песенку. Огоньки вспыхнули ярче, словно кто-то невидимый подул на угасающие угли.
– К нам идут, – медленно сказал итальянец, прислушавшись к бормотанию.
И точно. Стена перед Тимкой, Женей и Бруно растаяла, пропуская огромную Крысу. Над лобастой головой грызуна покачивались довольные физиономии Чухоня и Федора.
– А теперь хвалите нас! – раздался хоровой вопль синегрибов. Стены пещеры немедленно покрылись зарослями фиолетовых и красно-коричневых шляпок. Это итальянцы, сообразила Женька, глядя на грибочки непривычной масти.
– Где аплодисменты? Где хлеб с солью? – орала грибная братия.
– Почему нас не встречают толпы девушек в бикини?
– Где чертеж памятника мудрым и отважным синегрибам?
– Вот так всегда! Сами себя не похвалим, никто и рыла не почешет!
Не выдержав, Женька улыбнулась.
– За что хвалить-то?
– Чухонь, показывай добычу! – подал из толпы собратьев голос Старый – самый уважаемый гриб Синего Мицелия.
Глава фратрии Людей нор легко спрыгнул с Крысы и достал из-за пазухи увесистый сверток. Под посеревшей от времени шкуркой вардака блеснул желтый металл.
– Это же… – не поверила глазам Женька.
– «Уста Истины», – выдохнул рядом Бруно.
Чухонь отбросил шкурку в сторону и поднял маску над головой. В «Устах Истины» вспыхнули красные огоньки грибной пещеры. Грибы заревели, точно фанаты на концерте поп-дивы.
– Я же говорил, что привезу ее! – Чухонь светился от гордости не хуже золотой маски.
– Но почему? Почему Эрколь ее тебе отдал? – Женька невольно потянулась к древнему детектору лжи.
– Потому что мы поставили Наместнику этот… как его…
– Ультиматум, темень ты норная! – захихикал невесть откуда взявшийся Малой.
– Вот-вот, – с облегчением согласился Чухонь. – Сказали, что синегрибы не будут поставлять им это… ну…
– Гифедролиус! – выкрикнули сразу несколько грибов.
– Ты думаешь, крошка, чем они свои фонарики набивают? – Женька вздрогнула от неожиданности – Малой уже приплясывал у нее на плече. – Нашими гифами. Теми, что умерли, и грибнице без надобности. Толку от них никакого, зато светятся здорово.
– Гифы, как ты помнишь, это тоненькие нити, из которых состоит Мицелий. Или грибница, – с интонациями зануды-профессора подхватил Старый. Он говорил, потряхивая треснувшей фиолетовой шляпкой. Заслуженный гриб был раз в пять крупнее своего юного собрата. – Гифы не один десяток лет живут, но, как говорится, всему свой срок. Вот мы и наловчились: вместо того, чтобы утилизировать, начали их сплавлять Исси. А они нам за это удобрение. Минерализованный коктейль «Грибные дожди». Крысомать знает, что эти фанаты тату туда кладут, но бодрит, чертяка, бодрит отменно.
Женька не слушала старика. Она держала в руках маску и заворожено водила пальцем по ее рельефу. Время оставило на мягком металле десятки зазубринок и канавок. «Устам Истины» хорошо досталось за тысячи лет.
– Спасибо, Чухонь! И вам, друзья, спасибо! – Женькин голос дрогнул. – Главное теперь обменять ее на лекарство для Тима.
