Но сейчас, когда все распоряжения были розданы и больше ничего не оставалось делать, Брин сходил с ума от бездействия. Он боялся, что, когда развеется радость от неудачи Роу, с ней исчезнут и остатки смелости, которые все это время подталкивали его на авантюры.
Айнен лежала на поверхности воды и смотрела в небо. Откуда-то сбоку раздавался ритмичный свист. Она знала этот звук с детства – это лопасти мельницы поймали ветер и начали свое вращение. Колдунья попробовала выбраться из пруда, но тело отяжелело и не слушалось. Волны медленно относили ее к центру водоема, а она ничего не могла сделать. Ею овладело чувство беспомощности и какого-то вялого безразличия. Небо над головой приобрело оттенок ежевики, загорелись первые звезды. Лопасти мельницы продолжали со свистом рассекать воздух. Айнен казалось, что она слышит скрежет жерновов, перемалывающих зерно в муку. Стрекотали сверчки. Внезапно вечернюю гармонию звуков взрезал пронзительный женский крик, который длился и длился. Айнен дернулась, пытаясь совладать со своим телом, собрала всю волю в кулак, но ей удалось только слегка развернуть голову на звук. Крик резко стих, и послышалась какая-то возня, перемежающаяся мужским смехом и грубыми окриками. Колдунья напрягла каждый мускул, всем своим существом потянулась к берегу, на котором стояла мельница, чтобы спасти, уберечь, предотвратить, но мышцы казались стальными и отказывались подчиняться. Раздался еще один крик, на этот раз мужской, за ним последовал грохот, поток ругательств и гнусный смешок.
Волны, которые поднялись от движений Айнен, начали захлестывать ей лицо. Колдунья открыла рот, чтобы крикнуть, но туда сразу затекла вода. Женщина шевелила губами, молила, проклинала, но единственными звуками, которые витали над прудом, были бульканье и шелест волн. Еще один вопль раскроил тишину ночи. Он оборвался так быстро, словно кричащей зажали рот ладонью. Айнен тянула отяжелевшие пальцы к мельнице, захлебываясь от воды и текущих по лицу слез. Она чуяла этот жуткий смрад, вонь немытых тел и гниющих зубов, чувствовала грубые руки, прижавшие слабое девичье тело к обеденному столу.
Где-то в горле зародился рык, злой, дикий.
Вода на мгновение вскипела вокруг колдуньи, и ее потянуло в бурлящую глубину. Айнен успела разглядеть алые отсветы на поверхности, прежде чем ее утащило во тьму. Она сделала глубокий вдох, ожидая, что сейчас ее легкие наполнятся водой.
И проснулась.
Сквозь черные кроны деревьев пробивалось черничное небо, на котором поблескивали звезды. Колдунья попробовала пошевелить руками, и из ее груди вырвался неприлично громкий вздох облегчения. Опершись на локти, она приподнялась и принюхалась. Резко пахло паленым.
– Проснулась? – раздался в темноте голос Эринан.
Айн села и посмотрела на подругу. В неверном свете звезд было видно, что та улыбается во весь рот.
– Кошмар, – нехотя ответила колдунья. – Почему огонь потух?
– Осмотрись, – посоветовала ей Эри, продолжая широко улыбаться.
Айнен послушалась, завертела головой, а потом смущенно сказала:
– Эри, извини.
Все их пожитки, включая одеяла и мешки с провиантом, превратились в небольшие кучки пепла. Под спиной колдуньи тихо дотлевал спальник.
– Твоя сила вернулась, Айнен! Она вернулась! – Эринан сияла улыбкой, как полуденное солнце.
Айн подняла руки и поднесла их к лицу. Она до сих пор не до конца привыкла к новому молодому телу, и взгляд на саму себя часто тревожил ее. Колдунья пару раз сжала и разжала кулаки. Потом взяла комок земли и сжала его между пальцами. Ничего не произошло. Айнен закрыла глаза, пробуждая те ощущения, что пришли к ней во сне. Мгновенное ощущение напряжения – и по ее ладони потекла струйка расплавленного стекла.
– Мое небо, – выдохнула Айнен. – Я уже почти забыла, как это…
Эри подползла к ней и обняла возлюбленную за плечи.
– Теперь все станет, как прежде. – Она поцеловала подругу в щеку и почувствовала на ней влагу.
Айнен плакала, давилась слезами, сжимая и разжимая кулаки.
Когда буря эмоций слегка поутихла, колдунья окинула взглядом сожженную стоянку и вздохнула.
– Кажется, нам теперь нечего есть.
– Не страшно. – Эри продолжала обнимать подругу, нежно гладя ее по волосам. – Я буду подманивать и убивать животных, а ты – разводить костер, чтобы мы могли их готовить. Жаль, что нет соли, но здесь растет достаточно трав, которыми можно будет приправить мясо. С голода не умрем.
– Я надеялась, что нам не придется больше так жить, – грустно ответила Айнен.
Эри пожала плечами.
– Ничего не поделаешь. – Она встала с земли, сломала тонкую ветку с ближайшего куста и начала разбивать лежащие вокруг комья пепла и сажи. Наконец палочка наткнулась на что-то твердое. Колдунья раскидала грязь и подняла с земли небольшую шкатулку, в которой хранились кое-какие ее инструменты, деньги и несколько драгоценных камней. Благодаря особой инкрустации шкатулка пережила всплеск магического огня. Одежде повезло меньше. Щит, образованный камнями, не работал, если вещи не были надеты, так что запасных платьев и рубашек у колдуний больше не было.
В последний раз они путешествовали настолько налегке много лет назад. Пешие путешествия через лес отнимали много времени, но зато напарницы чувствовали себя в большей безопасности, чем если бы шли по дорогам. Они смутно представляли, где находятся, хоть в данной ситуации этого и не требовалось. Их вела к себе магическая метка, оставленная на ближайшем из тайников.
Путешествие по лесу не было бы таким обременительным, если бы не насекомые. Чем дальше колдуньи углублялись в чащу, тем серьезнее становилась эта проблема. Звон мелких кровососов действовал на нервы, а паутина, которая, казалось, была везде, уже обильно украшала волосы путниц. Эри взяла за привычку шарить перед собой длинной палкой, чтобы убрать паучьи сети, но и эта мера предосторожности не всегда спасала. К тому же Айнен изводила ее своим нытьем, усугубляя мрачное настроение колдуньи. Подруга жаловалась довольно долго и изобретательно, пока не проглотила крупного паука, которого не сумела убрать Эри. После этого ведьма предпочла идти с закрытым ртом.
По подсчетам Эри, они шли по лесу уже десять дней. За это время одежды колдуний превратились в устрашающие лохмотья, а сами женщины стали походить на духов леса, которыми крестьяне любили пугать непослушных детей. Добротные сапоги еще держались, но уже давно потеряли свой щеголеватый вид. Но, несмотря на все это, Айнен и Эринан продвигались по лесу достаточно быстро, лишь изредка отвлекаясь на охоту. Разделывать крупную дичь небольшим серебряным стилетом, который хранился в шкатулке Эри, было очень неудобно, поэтому она подманивала птиц. Здесь, в чаще леса, животные почти не боялись людей, и добыть мясо не составляло труда. Вот и сейчас Эринан приняла решение, что пришло время устроить привал и подкрепиться. В лесу стремительно темнело, но это не беспокоило колдунью. Она оставила Айнен заниматься костром, а сама пошла дальше, стараясь двигаться бесшумно. На самом деле, эта предосторожность была излишней – колдунье не требовалось подкрадываться к жертве очень близко, достаточно было нащупать ее сердцебиение, а на этой земле сила женщины распространялась шагов на триста. Отойдя от места стоянки на приличное расстояние, Эринан замедлила шаг и прислушалась к своим ощущением. Вокруг кишела жизнь – пульсация сердечек обозначала белок, землероек и прочую мелкую живность, снующую в поисках пищи. Побродив по лесу, колдунья нашла то, что искала, – ощущения подсказывали, что шагах в двадцати от нее под деревом находится целый выводок довольно крупных птиц. Эри присела на корточки и опустила пальцы в землю, призывая птичью кровь. Она почувствовала едва заметное напряжение – птичьи жизни стоили немного – и поднялась с земли. Ощущения не обманули ведьму. Подойдя к тому месту, где она почувствовала птиц, Эри увидела трухлявый ствол рухнувшего дерева. Женщина опустилась на колени и пошарила под ним рукой. Змей она не боялась, их сердцебиения не было слышно. Просунув руку поглубже, колдунья нащупала мягкие тушки, лежавшие в переплетении сухой травы. Добыча оказалась неплохой – четыре упитанных рябчика нашли свою смерть в собственном гнезде. Довольная собой Эринан подобрала птиц за лапы и пошла обратно к Айнен.
