Раздалось громкое уханье, похожее на приглушенный расстоянием звук взрыва, и в воздух взметнулось пламя. Коул размышлял о том, какой это позор: люди, выжившие после всего дерьма, которое им пришлось перенести в Хасинто, теперь умирают здесь, в безопасности. По крайней мере, сейчас это было самое безопасное место.
«Я предпочитаю врага, которого можно пристрелить. Болезни, холод, проклятый голод — как, черт побери, можно всадить в них пулю?»
Бэрд какое-то время смотрел на костер, затем взглянул на часы.
— Потом еще вернемся. Проверим, все ли до конца сгорело.
— Все равно чувствую себя отвратительно. Это не настоящая кремация. — Коул был категорически против кремации вообще, но в Хасинто не было места для погребения, да и в любом случае теперь никто не хотел хоронить родственников в земле. — Как-то унизительно.
Бэрд указал большим пальцем за спину, на пылающую яму:
— Послушай, это хотя бы цивилизованно. Можно было сложить их в кучу где-нибудь в поле, до оттепели с ними ничего не случилось бы. Но родственники расстроятся. Особенно если звери и птицы начнут обгрызать трупы.
— Дэмон, сыночек, ты сама деликатность.
Бэрд забрался на крышу «Броненосца».
— Приходится думать о таком дерьме, приятель. Иначе кончится тем, что мы сами превратимся в бродяг. В животных, черт бы их драл.
Погибали в основном старики и маленькие дети, и Коул с трудом заставлял себя смотреть на трупы. Были еще солдаты и гражданские, умершие от ран после того, как расформировали госпиталь. Неудивительно, что доктор Хейман постоянно находилась в дурном настроении. Черт, должно быть, нелегко провести всю жизнь, штопая солдат, а потом видеть, как они все равно умирают. Некоторых людей боль делает мягче, некоторых ожесточает. Жестче, чем Хейман, наверное, уже нельзя было стать.
Когда «Броненосец» вывернул на дорогу, ведущую в город, Коул заметил ехавший им навстречу небольшой грузовик, набитый людьми и багажом. Казалось, там уместилась целая семья. Бэрд издал характерное фырканье, как будто зрелище не произвело на него никакого впечатления, и съехал на обочину, чтобы пропустить встречных. У Коула, однако, были другие мысли на этот счет. Возможно, эти люди просто не понимают, на какой риск они идут, отказываясь от защиты КОГ. Паника оказывает странное влияние на рассудок.
Коул толкнул Бэрда локтем в бок:
— Слушай, давай останови их.
— Зачем это? Хотя, впрочем, нужно конфисковать у них этот чертов грузовик. Нам необходимы транспортные средства, дружище.
— Я хочу с ними поговорить.
Бэрд снова фыркнул:
— Конечно. Агрессивный шарм. «Эй вы, свиньи неблагодарные, мы же вас правда любим. Что мы вам говорили? Не уезжайте».
— Они просто напуганы.
— Когда они жили в Хасинто, то были, видимо, недостаточно напуганы, чтобы бежать. — Язык у Бэрда постоянно работал в режиме автоматического огня, он продолжал ныть и браниться, но все-таки притормозил и выехал на середину дороги. Грузовик тоже замедлил ход. — А сейчас включился естественный отбор. Те, у кого не хватает яиц в штанах, чтобы остаться, нам все равно не нужны.
— А что случилось с бродягами, которые жили рядом с Хасинто? Наверняка их тоже затопило.
— Это не моя проблема, — отрезал Бэрд. — Слушай, давай поворкуй с ними несколько минут, притворись очаровашкой, а потом поедем дальше. Договорились?
— Дэмон, тебе что, совсем незнакомы теплые чувства?
— Только когда обмочусь. Ну, иди. Займись пиаром, а потом поедем дальше.
Теперь, для того чтобы проехать, грузовик должен был обогнуть «Броненосец» по кучам камней. Коул слез на землю и быстрым шагом направился к машине, отметив про себя выражение ужаса на застывшем лице водителя; он положил руку на капот и постучал в окно. Водитель опустил стекло.
— Добрый день, сэр, — начал Коул. — Уезжаете из города?
— Да.
— Но там ничего хорошего, кроме холода и неприятных людей.
— Правда? — На подбородке у человека топорщилась трехдневная седая щетина, одет он был в лохмотья. — Ну, мы все-таки рискнем. Мы не можем постоянно бегать. Мы никуда больше не поедем, тем более на острова.
По Порт-Ферреллу ходили слухи о том, что Прескотт собирается снять всех с лагеря и переселить на острова, где якобы теплее и нет червяков. Некоторым нравилась эта мысль, некоторым — нет.
— Ну хорошо, сэр. — Коул отошел и махнул рукой, давая знак Бэрду пропустить грузовик. — Смотрите, поосторожнее на дороге.
Он еще какое-то время смотрел вслед грузовику, с грохотом исчезавшему в облаке выхлопных газов.
Бэрд завел мотор.
— Ты умеешь убеждать. Продолжай в том же духе.
Коул шлепнулся на сиденье.
— А я-то думал, что люди будут держаться друг за друга, хотя бы ради того, чтобы согреться.
— А этому что не понравилось? Кофе подают слишком горячий?
— Не хочет уезжать из Порт-Феррелла.
— Ни хрена себе, а он сейчас что сделал?
— То есть опять эвакуироваться.
— А что, об этом еще говорят? Здорово. Я лично обеими руками за остров. Белый песок, теплое море. Это круто!
— Ты подумай хорошенько. Ну, допустим, мы найдем необитаемый остров. И там все будет еще хуже, чем здесь, все придется начинать с нуля: ни домов, ни водопровода…
— Ну и что, зато там будет теплее.
— …или мы причалим там, где уже живут люди, и придется с ними как-то ладить.
— Ты меня прости, но я остановлюсь на том, что там теплее. — Бэрд нажал на газ. — Мне пока этого хватит. А еще не придется хоронить столько старушек. Мы в любом случае выиграем.
Коулу было все равно. Он собирался выполнять свой долг. КОГ обошлась с ним по справедливости, и он будет служить ей верно. В любом случае Порт-Феррелл был не идеальным местом для того, чтобы начинать жизнь заново: зимы здесь, на севере, чертовски холодные. Просто это место было ближе всего и безопаснее всего.
Но все-таки оно оказалось недостаточно безопасным.
— И что, по-твоему, мы сможем все поместиться на корабли? — спросил Коул.
— Моряки прекрасно умеют перевозить людей и грузы. Для них это прекрасная возможность заняться чем-то полезным.
Ну что ж, Бэрду это было по душе. Если план имел какой-то недостаток, он, словно терьер, обычно находил его, трепал и изжеванным бросал к ногам хозяина. Но сейчас он не стал этого делать.
— Ты, я вижу, радуешься жизни, — заметил Коул.
— А почему бы и нет? Сейчас я занимаюсь тем, что мне нравится. Папаша мне сказал, чтобы я шел в армию, иначе мне придется попрощаться с наследством, — а я хотел пойти в инженерное училище.
