Все годы после окончания школы и колледжа, все тренировки, все часы на гаревой дорожке, все тяжести, круги по бассейну и белковые диеты — все это свелось к этому мгновению. Форма, в которой он себя упорно поддерживал, когда всем остальным было глубоко наплевать, наконец принесет плоды. Любую тварь внизу, которую не получится обогнать, — любую он вырубит одним плечом. (После первого курса Бен даже играл один сезон полузащитником — это помимо университетской легкоатлетической карьеры.)
— Нормально, Бен? — донесся снизу голос Тео.
— Ага. Я готов.
Он набрал в грудь побольше воздуха, прижался спиной к стенке колокольни и вышиб ногой жалюзи из отдушины напротив. Рейки полетели от первого же удара, и Бена едва не вынесло на крышу ногами вперед. Для равновесия он перевернулся на живот и заскользил в отдушину. Под ним уходила вниз рождественская елка — к десятку лиц, в ожидании поднятых к небесам.
— Держитесь. Я скоро прибуду с подмогой, — сказал он. И оттолкнулся, на четвереньках спиной вперед выбираясь на острый конек крыши. Чего бы он ни коснулся, все отдавало холодом и влагой.
— Пожалте, сучка, — раздался голос у самого его уха.
Бен отскочил и поехал с крыши вниз. Кто-то поймал его за свитер, снова втянул наверх, а потом что-то жесткое — и гораздо холоднее — ткнулось ему в лоб.
Последними он услышал слова Санта-Клауса:
— А ничего, блядь, спортсмен коленца откалывает.
Внизу, в церкви, услышали выстрел.
Дейл Пирсон держал мертвую звезду спорта за шиворот и думал: «Съесть сейчас или оставить на после бойни?» Под ним, на земле остальные недомертвые молили об угощении. Пейзажист Уоррен Тэлбот даже залез до половины соснового ствола, который Дейл прислонил к стене вместо лестницы.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — канючил Уоррен. — Я такой голодный.
Дейл пожал плечами и выпустил воротник Бена Миллера, затем подтолкнул тело сапогом и отправил скользить по крыше. Свежий труп перевалился через край и рухнул в изголодавшуюся толпу. Уоррен оглянулся: куда упало тело? — и снова посмотрел на Дейла.
— Сволочь ты, — сказал он. — Теперь мне уже не достанется.
С земли доносилось отвратительное чавканье.
— Ну да, все быстрым и мертвым, Уоррен. Быстрым и мертвым.
Покойный пейзажист соскользнул вниз по стволу и пропал из виду.
А Дейл жаждал мести. Он сунул голову в колоколенку и оглядел белые от ужаса лица внизу. К люку по рождественской елке уже карабкался жилистый биолог.
— Подымайся, — завизжал Дейл. — Мы еще даже не приступили к главному блюду.
В толпе Дейл заметил свою бывшую жену — она стояла, задрав голову, а за плечи ее обнимал тот блондин, что бросился на его армию с буфетным столом.
— Сдохни, шлюха!
Дейл отпустил подоконник и направил револьвер вдоль ствола рождественской елки на Лену. Ее глаза распахнулись, и тут что-то ударило застройщика в лицо — что-то мохнатое и острое. Ему в щеки впились когти, целившие в глаза. Дейл попытался схватить нападавшего, но потерял равновесие и опрокинулся на спину, соскользнул с крыши и рухнул прямо на своих пирующих приспешников.
— Роберто! — завопил Такер. — Вернись сейчас же!
— Он улетел, — сказал Тео. — Он уже снаружи.
Так полез по елке следом за Гейбом:
— Я верну его. Пустите меня, я его позову.
Тео схватил летчика за талию и потянул вниз.
— Закрой люк и задвинь щеколду, Гейб.
— Нет, — сопротивлялся Такер.
Гейб Фентон быстро глянул вниз, и глаза его чуть не вылезли из орбит, когда он понял, как далеко до пола. Он быстро захлопнул крышку люка.
— С ним ничего не будет, — сказала Лена. — Он удрал.
Гейб Фентон медленно сполз по сосне. Добравшись до нижних веток, он почувствовал у себя на поясе чьи-то руки: ему помогали одолеть последние ступени. Шагнув на пол, он развернулся и оказался в объятиях Вэлери Риордан. Биолог слегка оттолкнулся, чтобы не размазать ей макияж. Психиатресса вынула своего бывшего из сплетения ветвей.
— Гейб, — сказала она. — Помнишь, я говорила, что ты утратил контакт с реальностью?
— Ну да.
— Прости меня.
— Ладно.
— Я просто хотела, чтобы ты знал. На тот случай, если зомби высосут нам мозги, а я так и не успею тебе сказать.
— Это для меня многое значит, Вэл. Можно, я тебя поцелую?
— Нет, миленький, я оставила косметичку в машине, и у меня с собой нет помады. Но можем в подвале быстренько перепихнуться, пока не умерли. Если хочешь, конечно. — Она улыбнулась.
— А как же пацан в гипермаркете?
— А как же беличья порнуха? — Она воздела идеально вычерченную бровь.
Биолог взял ее за руку.
— Да, наверное, хочу, — сказал он, уводя ее к задней комнате и лестнице в подвал.
— Чем это пахнет? — спросил Тео Кроу, радуясь, что так удачно отвлек всеобщее внимание от своего друга и психиатрессы. — Кто-нибудь еще чувствует? Только не говорите мне, что это…
Живодер тоже принюхивался — и при этом скулил.
— Что есть это? — Начо Нуньес по запаху дошел до одного из окон. — Пахнет вон отсюда.
— Бензин, — сказала Лена.
Глава 20
Берем на крылоАнгел открыл шесть пакетиков смеси для горячего шоколада и вручную выбрал все мини-зефиринки.
— Их заключают в эти маленькие узилища с коричневым порошком. Их нужно освободить, чтобы положить в чашку, — объяснил ангел, разрывая следующий пакет. После чего высыпал содержимое в миску, выбрал зефиринки и переложил себе в кружку.
— Убей его, пока он их считает, — сказал закадровый голос. — Он мутант. Не бывает таких глупых ангелов. Убей его, чокнутая сука, он враг.
— He-а, — буркнул Разиил в зефирную пену.
Молли выглянула из-за края чашки. При свече в кухне ангел действительно поражал воображение: резкие черты лица, никаких морщин, волосы… А теперь и шоколадно-зефирные усы. Не говоря уже о прерывистом мерцании в темноте — оно очень помогло Молли искать спички.
— Ты слышишь голос в моей голове? — спросила она.
— Да. И в моей тоже.
— Я не верующая, — сказала Молли и свободной рукой нащупала под столом свой «таси» — клинок лежал у нее на голых бедрах.
— О, я тоже, — сказал ангел.
— Нет, я к тому, что я не набожная. Тогда почему же ты здесь?
— Полоумные. Они нас притягивают. Тут как-то работает механика веры. Вообще-то я не очень это все понимаю. А у тебя еще есть? — Он протянул ей пустой конвертик из-под какао. Из его кружки переваливалась пена от растаявшего зефира.
