Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Сергей, смутившись, отпустил пленницу и поднялся, пряча клинок в ножны и отряхиваясь.
– Ты чего, красна девица, по ночам не спишь, людей пугаешь? – насмешливо поинтересовался Василий. – Еще чуть-чуть, и зарезал бы тебя дяденька со страху-то.
– Вы извините, что так получилось, я попросить вас хотела.
– А до завтра нельзя было с просьбами подождать? – проворчал Спиридонов. – Только засыпать начал.
– Я просто не подумала.
– А надо было подумать.
– Не обращай внимания, Катюша, – поспешил успокоить готовую расплакаться девушку Казанцев, – это он, когда не выспится, всегда такой ворчливый, а так дядя добрый, мухи не обидит. Так о чем ты попросить хотела?
– Возьмите завтра меня с собой, пожалуйста.
– А здесь-то тебе чем плохо? – удивленно поднял брови Сазанов. – Вроде встретили как родную. Тебя что, обижают?
– Нет, они хорошие, – Катя всхлипнула. – Просто у меня, кроме Степы, никого не было, а его… убили. Я больше тут не хочу жить, страшно.
– Не плачь, – Сергей успокаивающе погладил девушку по плечу. – Поговорим завтра с Борисом Викторовичем, если он не против, возьмем тебя с собой. Иди, ложись спать, а утром приходи. Хорошо?
– А вы без меня не уплывете?
– Вот, блин, взрослая девица, а ведешь себя как ребенок. Я же сказал нет, значит, нет.
Дождавшись, пока бывшая пленница, охраняемая увязавшимся провожать Сашкой, исчезнет за оградой поселка, Спиридонов улегся на свой спальник и до утра забылся глубоким сном без сновидений.
Первое, что увидел он утром, открыв глаза, была стройная девичья фигурка, в позе знаменитой русалочки сидящая на большом валуне. Рядом лежал небольшой рюкзачок с пожитками. Сергей невольно залюбовался изящным силуэтом, словно купающимся в нежных розовых лучах восходящего солнца. Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка обернулась, и светлая, приветливая улыбка озарила ее лицо.
– Доброе утро.
– Доброе. Давно сидишь?
– Только пришла, не хотела вас будить. – Катерина легко спрыгнула на песок, подхватив рюкзак, отнесла его в ялик. – Вы не возражаете, если я вещи здесь положу?
Несколько ошеломленный такой прытью, Спиридонов не нашел что ответить и только молча кивнул головой. Мимо с веселыми воплями проскакали Сашка и Василий и ухнули в теплую, слегка подернутую легким утренним туманом воду.
– Да вы не стесняйтесь, – улыбнулась девушка, заметив некоторую неловкость Спиридонова, – идите тоже искупайтесь, я пока спальники сверну.
Старлей не заставил себя долго упрашивать и присоединился к плещущимся недалеко от берега приятелям.
Делегация лесозаводцев появилась на берегу, когда путешественники уже закончили водные процедуры и, собрав нехитрые пожитки, были готовы отправиться в путь.
Распрощались тепло, хотя поначалу лесозаводцы не хотели отпускать Катю. Однако после уговоров и горьких слез девушки Игошин сдался, сменил гнев на милость, и ялик с четверкой путешественников вышел в море.
Глава 18
Август, год и пятнадцать дней после переноса
Вот уже третий день небольшой отряд спорым солдатским шагом мерил длинные степные километры. К счастью, народ подобрался тертый, привычный к длительным марш-броскам, а посему на тяготы и лишения никто не жаловался. Единственный в этом воинстве штатский, опустив голову, украшенную плетенной из травы широкополой, конусообразной шляпой, мирно клевал носом на облучке повозки, неспешно плетущейся в хвосте колонны. Это хитрое сооружение, собранное умелыми руками Петровича из злополучного фермерского кузова и других бренных останков разобранных автомобилей, влекомое низкорослой, косматой, рыжей лошаденкой, являло собой обоз экспедиции. Иногда колесо рыдвана, некогда принадлежащее ковригинской «Волге», в очередной раз подскакивало на кочке или рытвине. Исполняющий обязанности ездового тезка калифорнийского губернатора вздрагивал, открывал глаза, поправлял сползающий на нос головной убор и рассеянно озирал монотонный пейзаж: полосу прибоя слева, бескрайнюю степь справа и десяток бодро вышагивающих бойцов прямо перед понурой мордой Рыжухи.
– Сворачивай, привал. – Идущий впереди бывший начальник погранзаставы бросил взгляд на стоящий высоко в зените солнечный диск и махнул рукой в сторону небольшой рощицы, которая, призывно шевеля зеленой листвой, казалось, манила к себе усталых путников.
Оказавшись в прохладной тени деревьев, бойцы, скинув снаряжение, разлеглись на траве. Без каких-либо команд или понуканий Жданюк сноровисто распряг лошадь, спутав ей ноги, отпустил пастись, а сам принялся собирать хворост для костра.
– Валера, Камлоев, выдвигаешься в «секрет», вот там, на высотке, – скомандовал Войтенко, указав на невысокий курган примерно в полусотне метров от места временной стоянки.
– Есть. – Рослый пограничник-осетин, подхватив ручной пулемет, направился на пост.
Капитан скинул с плеча автомат, устало опустился на землю рядом с блаженно вытянувшимся во весь рост Спиридоновым.
– Далеко еще топать?
– Без понятия. Мы же сюда только морем ходили.
– По моим прикидкам, должны уже прийти. Не проскочить бы мимо твоего Лезозаводска.
– Ну, во-первых, он такой же мой, как и твой, а во-вторых, не проскочим. Там местность характерная.
– Ну, будем надеяться. – Войтенко улегся на траву и закинул ноги на ствол дерева. – Эй, парень, тебе помощь не требуется?
– Не, – обозник интенсивно затряс рыжей шевелюрой, – пусть ребята отдыхают, я сам управлюсь. Через час каша готова будет.
Вообще-то в поход его как не служившего в армии поначалу решили не брать. От Спиридоновки в отряд вошли всего двое: Сергей и Виктор, еще шестерых привел с собой пограничник, из них только пятеро были бойцами с его заставы. Шестым с ними пришел доброволец, высокий белобрысый парняга, проходивший срочную службу в ВДВ в звании сержанта и всего два года назад демобилизовавшийся. Казанцева и Сазанова отправили в Лесозаводск морем, нагрузив ялик продовольствием для будущих беженцев. Припасы для экспедиционного отряда, а также все имеющиеся палатки и спальники загрузили в сооруженную Ковригиным повозку. Однако здесь-то стратегов и поджидала неувязка. Упрямый Жданюк наотрез отказался передавать Рыжуху в чужие руки, настаивая на личном участии в экспедиции, с чем Спиридонов, не желавший подвергать риску неподготовленного человека, решительно не согласился. Возможно, парня все-таки удалось бы уломать, если бы столь же упрямое животное наотрез не отказалось подчиняться кому-либо, кроме рыжего Арнольда. Норовистая кобылка устроила самый настоящий бунт. Она кусалась, брыкалась и то и дело заваливалась на землю, не позволяя запрячь себя в ковригинский фаэтон и без того непривычным к обращению с лошадями поселенцам. В конце концов, изрядно намаявшись и убедившись, что не смогут управиться со взбесившейся лошадью самостоятельно, «отцы-командиры» крепко почесали затылки и постановили включить Жданюка в отряд, возложив на него обязанности ездового и кашевара. Трудно сказать, пришлись ли они парню по душе, но даже если он и был чем-то недоволен, то виду не подавал. Свою работу рыжий выполнял добросовестно и, как мог, пытался облегчить товарищам трудности дальнего пешего перехода. Вот и сейчас он сноровисто разжег костер, покопавшись в куче наваленного на телегу добра, извлек из нее найденный на камбузе разбитого сейнера пятилитровый алюминиевый бачок, наполнил его водой, подвесил над огнем. Затем начинающий кулинар недрогнувшей рукой побросал в котел несколько предварительно искромсанных полос вяленого мяса, засыпав все это щедрой порцией дробленых зерен дикой пшеницы, посолил и с чувством выполненного долга уселся на ствол поваленного дерева, время от времени помешивая большой ложкой получившееся варево.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
