Волохин, зачерпнув черепком воды, подал его Побожему. Тот важно подложил руку под голову «расслабленному» и, приподняв ее, влил несчастному в рот несколько глотков самой обычной тепловатой воды, которую они зачерпну ли полчаса назад в леском источнике.
«Расслабленный» сделал один глоток, второй, третий, жадно припал губами к черепку, при этом по его телу пробежала судорога. Вдруг из груди паралитика вырвался сдавленный стон, потом другой, на губах показалась пена, и какая-то неведомая сила начала выкручивать его тело наподобие выжимаемого белья.
Крестьянки, затаив дыхание, следящие за муками бедолаги, стати повизгивать от страха. Несчастный страдалец выгнулся дугой, упал плашмя, снова выгнулся дугой и вдруг, как бы просыпаясь ст тяжелого сна, привстал на локте, озирая толпу. Словно узнав кого-то, он попытался встать, снова упал и снова напал подниматься, сам не веря, что может двигаться. На лице убогого радость перемежалась с отчаянием, и вот публика увидела, что он, как ребенок, учащийся ходить, сделал первый шаг, закачался, сделал второй шаг, третий и, будто младенец на руки матери, рухнул, после нескольких семенящих шагов, в объятия восторженно возликовавшей толпы.
— Чудо! Чудо! — завопил Поталан и упал на колени перед новым чудотворцем, потянув скрюченные пальцы к черепку, из которого пришло исцеление к «расслабленному».
— Маркелыч, дай и этому жмурику напиться! — всполошился Волохин, подливая в черепок чудодейственной воды. — Это какую же мы воду зачерпнули? Надо бы нам фляжку побольше с собой в Россию прихватить потом. Эх, мать честная, что если мы к этому источнику дорожку не найдем, нам конец, они нас разорвут.
— Спокойнее, Саша, — важно промолвил Побожий, отводя скрюченные пальцы нищего, и сам, словно младенцу, влил в рот Поталану граммов пятьдесят волшебной водицы.
Тот же эффект начал происходить и с хромым. Его вывернутые ноги и руки сначала вывернулись еще больше, а потом выправились, и он, сам себе не веря, начал делать осторожные шаги, затем легкие пробежки и, наконец, словно проверяя покупку в магазине, хороша ли она, стал подскакивать и со всей силой прыгать на своих еще минуту назад увечных ногах. Увидев такое дело, язвенник Пратан на коленях подполз к целителю и, обливаясь слезами, принялся умолять его капнуть несколько капель бальзама на его незаживающие каверны.
— Налей-ка мне, Александр, еще водички! — приказал Побожий своему послушнику. — Нехай и этот спробует на себе нашу воду, может и ему будет польза.
Он щедро на каждую из рай полил водой, и, действительно, сукровица и гниль стали отходить, язвы — мгновенно затягиваться, и обнажилась чистая кожа. Хотя исцеление Пратана не было таким эффектным, как предыдущие, но тоже произвело на толпу сильнейшее впечатление, а сзади по тропинке уже ковыляли к пагоде еще несколько увечных, неся настоящих расслабленных. Однако только что «исцеленный» Пратан грудью закрыл нм дорогу к святому старцу, объясняя, что чудотворец устал и на сегодня чудеса окончены, да и сам старец, сообразив, что на четвертом чуде может произойти осечка, поднялся и несколько раз сделал руками крест-накрест, показывая, что прием жаждущих исцеления окончен, после чего скрылся в храме.
Так в окрестностях Маунт Лааинии появился святой, оживляющий полумертвых и поднимающий парализованных, но, как понимает читатель, всякое дело требует профессионализма, и, хотя русский майор был дилетантом в вопросах исцеления, он попал в надежные руки профессиональных калек, которые установили очередь исцеляющихся. Естественно, что настоящие больные всегда оказывались в самом ее конце и, несмотря на все усилия и траты родственников, чем больше тратили денег, чтобы оказаться подальше от ее конца, тем все дальше и дальше оказывались от ее начала.
Зато Пратан уже на следующий день после встречи со святым старцем щеголял в новом цветном саронге, трижды обернутом вокруг бедер.
Если вы любитель наблюдать закаты, если вам нравится слушать глазами симфонию заходящего солнца, которую око играет на струнах облаков, то вы не найдете для этого лучшего места, чем побережье Шри-Ланки. Летние бури как нельзя лучше будут созвучны вашей чувствительной душе, жаждущей поэтических переживаний. Юго-западные муссонные ветры, насыщенные ила ой, каждый вечер будут рисовать на небе все новые и новые картины причудливых узоров, Гак устроен этот благословенный остров: дожди обрушиваются на плоскогорье по ночам, днем оставляя пляжи нетронутыми, и облака, потерявшие влагу становятся на заката прекрасным материалом для небесного архитектора воздушных замков.
Вот уже который вечер подряд после их ночного купания Аркадий под руку с Элеонорой стоя по щиколотку в морском ласковом прибое, любовался заходящим солнцем. Золотоволосая колдунья с замирающим сердцем наблюдала, как ее жертва все глубже и глубже погружается в пьянящий океан безмятежной любви, Утро они проводили на теннисном корте, где Элеонора преподавала ему уроки игры, после чего они шли на пляж, загорали и катались на водных лыжах.
На пятый или шестой день по приезде на остров она повела олимпийского чемпиона по дорожке к зарослям традесканций и бегоний, которые скрывали небесно-голубой гоночный автомобиль. Загадочно улыбнувшись, международная преступница двумя пальцами уронила в ладонь своего соперника ключи.
— Аркадий! Прими на память этот маленький шедевр. Жаль, что его сочинила не я, зато мне посчастливилось приобрести для тебя опытный образец. Это новейший «додж-пойнтер». Ты должен научиться водить автомобиль.
Аркадий рассмеялся:
— Боже! Какой я медведь, ведь это мне нужно было догадаться сделать тебе такой подарок.
Элеонора понимающе обнажила жемчужины в маковых лепестках.
— Ну что ты, возлюбленный друг, не страдай по таким пустякам, Подарки положено получать тебе, коль скоро тебя судьба выбрана в свои любимцы. Чем ты ей так угодил? — маковые лепестки лукавой женщины едва заметно покривились. — Я хочу быть тобой любима и поэтому буду тебя щедро одаривать, — с игрой сообщила Завидчая и подтолкнула своего возлюбленного к автомобилю.
Через полчаса Аркадий, под мудрым руководством колдуньи, уже освоится с педалями и переключением скоростей, а еще через полчаса голубой, «додж-пойнтер» лихо мчался по шоссе от Коломбо к Каккапальме вдоль морского побережья и живописных деревушек туземцев. На обратном пути они обратил внимание на толпы паломников, спешащих куда-то в глубь тропической зелени по одному из ответвлений от центрального шоссе, туда, где буйная растительность сразу же растворяла в листве сандаловых и эбеновых деревьев их возбужденные возгласы. Международная преступница, увидев паломников, обеспокоенно сдвинула дуги крылатых бровей.
— Аркадий, сверни-ка вслед за этими людьми. Меня интересует восточная экзотика. Поселяне явно идут поклониться какому-то своему святому. Простые люди верят ловким мошенникам. Всегда любопытно смотреть со стороны, как мастера своего дела одурачивают простофиль. Ах, Аркадий, мы обязательно должны слетать в Лас — Вегас, вот где ты повеселишься, наблюдая грандиозное надувательство. Кроме того, я уверена, что фортуна подарит тебе колоссальные выигрыши.
