— Я знаю, что Скай ничего не просил у вас, с тех пор как ушел из дому, — вставил Назарио.
— Ему ничего и не светит. Он слишком похож на отца. Наверняка ведет такую же двойную жизнь. Теперь, когда я избавилась от этого проклятого дома и точно знаю, что его снесут, мы с моим адвокатом позаботимся, чтобы мои детки остались с носом. Никто из них не заслуживает и цента.
— Нас сейчас интересует только убийство вашего мужа и происхождение этих младенцев, — прервал ее Берч. — Вы знали, что лежит в боксе, когда поехали в хранилище?
— Нет, конечно. Я была просто потрясена.
— Вы догадывались, чьи это были дети?
Она покачала головой.
— Довольно странно, что в доме, где жила только одна семья, оказалось семь детских трупов и никто из членов этой семьи не имеет ни малейшего представления, что это за дети и откуда они взялись.
Диана пожала плечами:
— Ясно, что они были незаконнорожденными. Но я понятия не имею, кем были их матери, сколько их было и как долго это продолжалось. Их отцом, вероятно, был мой муж.
— Нет, не был, — отрезал Берч.
— Что вы сказали? — изумленно переспросила она. — А кто же еще? Ведь это Пирс арендовал тот бокс и заплатил за него. Очевидно, он спрятал там детей незадолго до своей смерти. Ничуть не сомневаюсь, что ему отомстили за распутство.
— Нет, вы ошибаетесь, — повторил Берч. — Анализ ДНК показал, что младенцы не имеют между собой ничего общего. У всех разные родители. Мы взяли у Саммер и Ская пробы для такого же анализа. Он покажет, имел ли ваш муж отношение хоть к одному из детей. Но мы уверены, что нет.
— Но это же абсурдно!
— Нет. Теперь, когда вы знаете правду, у вас есть какие-то предположения относительно того, что это за дети?
Диана долго молчала.
— Иногда я гадаю, как выглядел бы сегодня Пирс, если бы не умер тогда, — уже не так резко произнесла она. — Интересно, узнали бы мы друг друга, встретившись на улице? Сердце мое навсегда разбито, но забыть его я не могу. В душе все еще теплится огонек.
Диана поклялась, что не представляет, что еще могло послужить причиной убийства. Дела у Пирса были в порядке, а у его жены не имелось не в меру ревнивых поклонников. Как и все другие, она утверждала, что у ее мужа не было врагов.
Когда детективы поднялись, чтобы идти, Берч взглянул на часы.
— Когда мы разговаривали с Брук по телефону, она согласилась с нами встретиться. Не знаете, где ее можно найти?
Диана Нолан удивленно подняла глаза.
— Вы только что с ней разминулись, — усмехнулась она.
Потрясенные детективы подошли к полицейским, стоявшим на тротуаре.
— Мне показалось странным, что мать приняла это известие совершенно спокойно, без единой слезинки, словно давно этого ждала, — сказал им один из них. — Правда, люди реагируют на несчастье по-разному. — Он пожал плечами. — Она только сказала, что ее дочь страдала от приступов депрессии, а у них в семье были какие-то давние неурядицы. После их сегодняшнего разговора дочь ушла расстроенная и, вместо того чтобы спуститься вниз, через лестничный колодец выбралась на крышу.
Ее видел рабочий, поправлявший флагшток. Он окликнул ее, но она даже не обернулась. Бросилась вниз, раскинув руки, словно хотела полететь.
Глава 20
Стоун уже начал волноваться, что она опоздала на рейс.
В международном аэропорту Майами, как обычно, царил хаос — повсюду слышалась многоязычная речь, раздавались полицейские свистки, пронзительно сигналили такси, автобусы и просто нетерпеливые водители. Стоун сказал, что встретит ее в аэропорту. Это показалось ему вполне логичным. Она не знает города, а в машине у них будет время поговорить. Он отвезет ее в управление, потом они пообедают, и он подбросит ее к отелю.
Стараясь не смотреть на красивую черную женщину в отлично сшитом костюме, Стоун вглядывался в толпу прибывших пассажиров в надежде увидеть среди них Эштон Бэнкс. Вдруг он почувствовал, как кто-то дотронулся до его плеча.
— Детектив Стоун?
Это была как раз та самая женщина с шоколадной кожей и гладко причесанными черными волосами. Большие глаза, живой, пытливый взгляд из-под густых ресниц. Высокая и стройная, она поражала своей элегантностью.
— Вы Эштон Бэнкс?
— Да. Можно просто Эш. Вы только что прошли мимо меня.
— Я не ожидал, что вы чернокожая, — ляпнул Стоун, мысленно проклиная себя за эти слова. На самом деле ему следовало сказать «Благодарю тебя, Господи».
Он был рад, что надел новый пиджак и намазал волосы сверхсильным гелем, который не позволял им вставать дыбом и торчать во все стороны.
Эш сверкнула ослепительной улыбкой:
— Не очень-то вы проницательны для детектива. Ну что ж, поедем к бабушке.
В машине Стоун предупредил Эш, что бабушка может встретить ее не слишком любезно.
— Она не хочет говорить об этом. Боится за меня.
— Ее можно понять, — сказала Эш, стрельнув в него глазами. Она что, кокетничает с ним? Между ними возникло взаимное влечение? Нет, вряд ли ему так повезет. — Если вспомнить то, что случилось с ее сыном, — закончила она.
Когда они подъехали, бабушка рвала зелень в огороде.
— Ба, я хочу тебя кое с кем познакомить.
— О, я вижу, у вас тут базилик, цикорий и петрушка! — воскликнула Эш, не дожидаясь, пока Стоун ее представит. — А это мята? У меня она никогда не вырастала.
— Да, это мята. Сонни любит пить с ней холодный чай, — ответила бабушка.
— Сонни? — насмешливо прищурилась Эштон.
Стоун поморщился.
— Так меня звали в детстве, — пробормотал он.
— Я живу в квартире и могу разводить зелень только в ящике на окне, — объяснила Эш бабушке. — Кое-что мне удается, я даже вырастила кошачью мяту для своей киски, но вот с обычной мятой у меня ничего не выходит.
Пока женщины говорили об удобрениях, внезапно налетевший ветер зашелестел листьями пальм у них над головой.
— Как мне нравится этот звук! — сказала Эш и, прикрыв глаза ладонью, посмотрела вверх.
— «И восславят Господа пальмы трепетом ветвей своих», — торжественно произнесла бабушка.
— Хорошо сказано, ба, — отозвался Стоун.
Бабушка укоризненно взглянула на него.
— Это из Книги псалмов, мальчик мой. Когда ты в последний раз открывал Библию?
— Вот именно, — поддержала ее Эштон Бэнкс. — Когда?
— Ну вот, ополчились на меня вдвоем. Сдаюсь.
Обойдя огород, они направились в дом.
— Стало быть, вы следователь по нераскрытым преступлениям из Миссисипи, — сказала бабушка, опуская в холодный чай листики мяты. — У вас с Сонни должно быть много общего. Вы замужем?
