Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
— Вот была бы у меня настоящая фея-крестная, а не такая, которая всего боится! — Тут у меня мелькнула безумная мысль, и я немедленно принялась действовать, не взвесив «за» и «против». Я произнесла слова, которым научила меня Люсинда: — Люсинда, на помощь! — Уж она-то не решит, что не дать мне промокнуть — это серьезное колдовство.
— Элла, не смей!.. — переполошилась Мэнди.
Если она и хотела отдать мне приказ, то опоздала. Между нами возникла Люсинда.
Выглядела она по-прежнему старушкой, но держалась прямее, чем в прошлый раз, и морщинок вроде бы стало поменьше.
— A-а! Мое милое дитя! Тебе нужна моя помощь! — Она улыбнулась, и я увидела в ней прежнюю Люсинду. — Чем смогу — помогу, если это не слишком серьезное колдовство.
Я все объяснила.
— На бал? В таком виде? Нет-нет, сейчас я все исправлю!
Она прикоснулась к моей шее, и ожерелья повисли на ней такой тяжестью, что мне пришлось вспомнить, чему меня учили в пансионе, чтобы сохранить осанку.
Мэнди фыркнула.
— Да, пожалуй, это уже не очень мелкое колдовство, — согласилась Люсинда. Тяжесть исчезла, а вместо массивных каменьев на шее у меня оказалась тоненькая цепочка с кулоном в виде белой лилии, сделанным из такого же хрусталя, что и мои туфельки. Я ощутила, как что-то стянуло волосы — это была диадема в виде гирлянды из таких же цветов.
— Красота!
Люсинда поправила диадему у меня на прическе.
— Еще тебе нужна карета. Это легко устроить.
— По-твоему, карета — это мелкое колдовство?! — возмутилась Мэнди. — С кучером, лакеями и лошадьми?! Люди и животные! Жизнь тебя ничему не учит!
— Учит-учит. Я не собираюсь создавать их из ничего. Вылеплю из того, что найдется. Милая Мэнди, я соблюдаю все твои требования.
Мэнди закряхтела — я-то понимала, что это отнюдь не знак согласия, но Люсинда продолжала как ни в чем не бывало:
— Сегодня после полудня я видела во Фрелле великанскую телегу с тыквами. Оранжевая карета — это свежо, смело и необычно!
До нас донесся рокот. Сквозь грозовую темень проступило что-то огромное — и стало расти. Из стены дождя выкатилась семифутовая тыква и остановилась на улице у нашего особняка.
Я не сводила глаз с Люсинды. Она не шептала никаких заклинаний, не делала пассов. Только взгляд ее на миг словно бы обратился внутрь. Потом она подмигнула мне:
— Смотри, дитя мое.
Тыква превратилась в сверкающую карету с медными дверными ручками и оконными переплетами; внутри виднелись кружевные занавесочки.
— Из мышек получатся упитанные лошадки, — заметила Люсинда.
По плиткам пола просеменили шесть толстых бурых мышей. Они исчезли — а карета оказалась запряжена шестью лошадьми мышастой масти. Белая крыса превратилась в кучера, шесть ящерок — в лакеев.
— Чудесно! — воскликнула я. — Спасибо вам большое!
Люсинда просияла.
Мэнди была мрачнее тучи.
— Дурочки! Может случиться все, что угодно!
— Что именно? Я приму меры предосторожности. Элла, дитя мое, уходи с бала пораньше. В полночь карета снова превратится в тыкву, а животные вернут себе прежнее обличье — до следующего бала. Диадема и ожерелье исчезнут.
У меня будет всего три часа с Чаром. Что ж, придется довольствоваться малым.
— Ах, как это восхитительно — быть молодой и ехать на бал! — И Люсинда исчезла.
Восхитительно? Еще бы — ведь я увижу Чара. А остальное ерунда.
— До свидания, Мэнди, — сказала я.
— Стой! — Мэнди метнулась в кухню.
Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и смотрела на улицу. Тут от кареты к нашим дверям раскатилась оранжевая ковровая дорожка. Проторчу тут еще немного, и она промокнет и станет бесполезной.
Мэнди вернулась с зонтиком — непримиримо-черным, с двумя погнутыми спицами.
— На, мое сокровище. Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что сделала. Не буду тебя обнимать, а то еще помну платье. — Она поцеловала меня. — Ну, ступай.
Я шагнула на ковер и подняла зонтик. Кучер соскочил с козел и распахнул передо мной дверцу кареты.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Когда моя карета подъехала к королевскому дворцу, гости еще собирались. Я проверила, хорошо ли сидит маска, и собралась выходить.
Я уже была здесь, но лишь однажды — когда мне исполнилась неделя от роду и меня принесли представить монарху. Потолок в зале был в два раза выше, чем у мамочки Ольги. Стены были завешены гобеленами — сцены охоты, сцены придворной жизни, пасторальные сцены. Справа и слева вдоль стен выстроились до самого конца зала мраморные колонны. Я одернула себя: не глазеть! А то еще окна начну пересчитывать, как Хетти.
— Сударыня…
Юный кавалер поднес мне бокал вина. Какое счастье не быть служанкой.
— Принц встречает гостей. Вот очередь.
Он показал на цепочку придворных, в основном дам и девиц, которая тянулась к большим двойным дверям в дальнем конце зала, где стоял принц — крошечная фигурка. Почти все дамы уже сняли маски. Пусть Чар видит их прекрасные глаза и точеные носики.
— Каждая мечтает заставить принца тут же сделать ей предложение, — продолжал кавалер. — Сударыня, потанцуйте со мной. Очередь длинная.
Приказ.
Рядом с принцем играл оркестр, десяток-другой гостей уже танцевали.
— С удовольствием. — Я старалась говорить на тон ниже обычного.
Правда, смотреть в лицо кавалеру, как диктуют правила хорошего тона, мне не удавалось. Чар улыбался каждой гостье, кивал, кланялся, что-то говорил. Один раз даже засмеялся. Заставлять его смеяться позволено мне одной. Рассмешившая его девица была среднего роста, тоненькая, с волнистыми светлыми волосами до самой талии. Маску она сняла, но стояла ко мне спиной, и лица я не видела.
Хетти, Оливии и мамочки Ольги в очереди не было. Едят небось где-нибудь — но Хетти наверняка скоро вернется. Пока в зале есть Чар, она за дверь надолго не выйдет.
Когда часы пробили без четверти десять, танец кончился.
— Благодарю, — сказала я.
— Сегодня ни один кавалер не вправе единолично претендовать на внимание дамы. — И он меня покинул.
Осталось всего два часа с небольшим. Я удалилась в уголок и села в кресло поближе к Чару — насколько осмелилась.
Меня трижды приглашали потанцевать, но я отказывалась. Превратилась в пару глаз, глядевших на Чара в прорези маски. Уши мне были не нужны — я сидела далеко и голоса его не слышала, язык тоже — я не могла с ним заговорить, да и мысли были ни к чему, думать я буду потом.
Он склонил голову. Как я люблю этот завиток волос у него на шее. Пошевелил губами. Я залюбовалась их переменчивыми линиями. Пожал чью-то руку. Обожаю его пальцы.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
