раздвигаю их, и он прижимает мое лицо к себе, пока нависает надо мной, держа кончик своего мокрого члена у моего входа.
— Я собираюсь заняться с тобой любовью, Жизель. Я собираюсь забрать это, — шепчет он мне в губы.
Я лежу и просто смотрю в его глаза, теряясь. Он может попытаться, но это ничего не изменит. Урон нанесен, и я чувствую, что в долгу перед ним за то, что он защитил меня. Он медленно входит в меня, растягивая меня дюйм за дюймом, и боль, которую я думала, что почувствую, сменяется удовольствием. Он продолжает скользить во мне, ощущая мою влажную киску.
— Ты в порядке?
Я киваю, молча закрывая глаза.
— Не закрывай глаза. Смотри на меня, Жизель. Это я, детка.
Я открываю глаза, скольжу рукой по его лицу и глубоко целую его, проводя языком по его рту, смешивая наши вкусы на моем языке, он стонет у меня во рту, заставляя свой член становиться тверже в моей киске. Он медленно вводит и выводит член, просовывая руки под мою попку, чтобы он мог глубже вводить свой член. Я обхватываю его ногами за талию, пока он качается во мне, а его яйца шлепаются о мою попку. Я стону, когда удовольствие усиливается, а наши языки трахают друг друга во роту. Он разрывает поцелуй и смотрит мне в глаза, сохраняя медленный темп.
— Боже, ты такая красивая. Ты всегда будешь моей, Жизель. Всегда.
Я слушаю его сладкие слова, которые, как я надеюсь, являются правдой. Он отверг меня, когда я спросила, откуда у него шрамы, но знаете что? У меня внутри есть скрытые шрамы, но он хотя бы знает, откуда они взялись. Я не знаю его боли, только удовольствие, которое он мне дарит, и я погружаюсь в самый сильный оргазм, который когда-либо испытывала.
Я выкрикиваю его имя, когда кончаю, моя киска сжимает его член. Его глаза закрываются, когда он кончает, изливая свое горячее семя. Через минуту он выходит и берет мочалку, чтобы аккуратно вытереть меня.
Он обхватывает меня руками и укладывает на свою грудь. Перед тем как я усну, он шепчет признание, которое приносит мне покой:
— Мне не снятся кошмары, когда ты спишь рядом со мной.
Это последние слова, которые я слышу, прежде чем сон поглощает меня.
22
ЖИЗЕЛЬ
На следующее утро я просыпаюсь и застываю, вспомнив, что прошлой ночью занималась сексом с Нейтом, но это неважно, это самое меньшее, что я могу сделать, когда он заботится обо мне.
Прошлой ночью мне не снились кошмары, но это не значит, что их не будет. Такое уже случалось. Когда я думала, что они ушли, на следующий день один приходил сильнее предыдущего и смеялся надо мной, как над сукой. Я оборачиваюсь и вижу, что он повернулся спиной. Нуждаясь в его тепле, я переворачиваюсь и скольжу рукой по его талии, пока не достигаю его груди, прижимаясь к нему, пока его тепло излучается от его тела, согревая меня. Я чувствую, как меняется его дыхание, как его рука скользит по моей, удерживая ее там, и я снова засыпаю.
И тут наступает момент… ощущение холода, невозможность дышать, сдавливание горла, запах несвежего сигаретного дыхания, мой самый страшный кошмар, вернувшийся, чтобы забрать меня. С пронзительным криком я вскакиваю на постели, задыхаясь и оглядываясь по сторонам. Я не в трейлере, а в комнате Нейта, и его здесь нет. Я поворачиваю голову в сторону ванной, и дверь с грохотом распахивается.
Нейт бежит к кровати, вода стекает по его красивому телу, а полотенце обмотано вокруг талии.
— Шшш, я здесь, детка. Я здесь. Ты в безопасности. Никто и никогда больше не причинит тебе вреда, — мягко говорит он.
Он обнимает меня, укачивает, поворачивая мою голову к своему мокрому плечу. Меня продолжает трясти, а по лицу текут слезы. Я молчу и думаю, что лучше бы мне было умереть.
Он целует меня в залитые слезами щеки, глаза, шею и снова в губы, и это ощущение настолько успокаивает, что я перестаю дрожать. Я смотрю на его лицо, и в его взгляде отражается боль, которую я чувствую, и я чувствую облегчение от того, что это не жалость, потому что я не смогу справиться с жалостью.
Должно быть, именно так он подумал, когда я спросила его о следах от ожогов, а он защищался. Я не жалела его, я просто хотела знать, как он их получил. Я хотела узнать Нейта, настоящего Нейта. Теперь же я слишком испорчена, чтобы желать чего-то, кроме боли на коже, чтобы справиться с печалью, которая внутри.
Я встаю и иду в душ, оставив его на кровати. Я беру мочалку, чтобы потереть кожу, но останавливаюсь и бросаю ее. Я заканчиваю мыться, выключаю воду и вытираюсь насухо, услышав его шаги в спальне.
Я подхожу к зеркалу в пол, зная, чего я хочу и что мне нужно. Он подходит ко мне сзади в спортивных шортах без майки и смотрит на меня, стоящую обнаженной перед зеркалом. Он намного выше меня, более шести футов, и из-за его массивной фигуры я выгляжу хрупкой.
Я тянусь к нему сзади и беру его руки, медленно двигая их к животу, спускаясь ниже, к влажным складкам моей киски, и закрываю глаза. Он вводит палец внутрь, и моя киска сжимается вокруг него. Сердцебиение учащается.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня жестко, Нейт. Я хочу видеть, как ты долбишь меня в каждую гребаную дырку в моем теле. Я хочу, чтобы это было больно.
— Ты не знаешь, о чем просишь, — вздыхает он.
Я открываю глаза и решительно смотрю на него, приподняв бровь.
— Ты говоришь мне нет?
— Нет, я говорю, что не буду нежным. Я не хочу, чтобы ты думала, что я такой же, как те свиньи, которые причинили тебе боль.
— Ты не сможешь сделать ничего, что заставило бы меня хоть на секунду подумать, что ты такой же, как эти гребаные монстры.
— Нагнись и коснись пола, выпрями ноги и посмотри в зеркало, — тихо говорит он.
Я делаю, как он просит, доверяя ему. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на мою оголенную попку и бритую киску. Он стягивает шорты и с силой вводит в меня свой член, крепко сжимая мои бедра. Боль, которую причиняет его член, — желанное удовольствие, когда я наблюдаю, как он закусывает губу, вбиваясь в меня. Мои колени
