Он знает, кто мы и где живем. Одному богу известно, как еще она предала нас медвежьим кланам.
‒ Остановись! Всем вам нужно проснуться. Да, я ездила с ним в Уайлд-Ридж. Там болезнь. Один из нас наложил заклинание на оборотней. Они умирают от наших рук, и, если вы думаете, что они не попытаются сопротивляться, вы все обманываете самих себя. Они собираются прийти. Я могу вам это обещать. Мы обязаны им помочь, если вы хотите избежать войны с оборотнями, которая уничтожит ковен.
‒ У нее нет доказательств ничему из этого! ‒ крикнула мне Джейн. ‒ Тоби ‒ единственный из нас, кто показал реальные доказательства того, что сделала Талия.
‒ Папа, ‒ я повернулась к нему. ‒ Ты был там. Ты видел того медвежонка. Ты им сказал?
Мой отец протолкался к платформе. Он вскочил и встал рядом со мной. Его плечо коснулось моего в жесте солидарности, который растопил мое сердце.
‒ Я сказал им, ‒ произнес он. ‒ Но они слишком упрямы, чтобы слушать.
‒ Вы хотите больше доказательств?
Мона сжала перед собой библиотечные книги заклинаний. Маленький черный томик торчал в середине стопки. Я подняла запястья и указала на него.
‒ Загляни в темную книгу, ‒ потребовала я. ‒ Ты увидишь. На последних страницах не хватает заклинания. Там действует черная магия, и я не являюсь ее источником. Это была моя тетя Гвендолин. Вот почему она держала этого медвежонка подальше от его семьи.
Глаза Моны расширились, и Конноры отпрянули. Произносить имя моей тети перед ковеном было запрещено. Я просто чертовски устала от правил. Медведи умирали, и из-за их упрямого ума и старых предрассудков они были готовы игнорировать это во вред себе.
К ее чести, Мона, по крайней мере, перетасовала книги и пролистала темную до последних страниц. Краска сошла с ее лица, когда она увидела, что у меня было, и до нее дошел смысл сказанного. Она вскинула на меня глаза.
‒ И ты ожидаешь, что мы поверим, что это не ты воспользовалась этим заклинанием?
‒ Я прямо здесь! С какой стати я должна была говорить тебе, что заклинание пропало в первую очередь, и давать тебе еще одно доказательство, чтобы противостоять мне, пока я стою здесь бессильная перед несколькими сотнями ведьм?
‒ Я видел мальчика, ‒ сказал мой отец. ‒ Я тебе это уже говорил. Этот бедный медвежонок был покрыт пологом темного заклинания. Он невиновен. Я просто благодарю Бога за то, что, что бы это ни было, это, похоже, не влияет на него
‒ Он носитель, ‒ объяснила я. ‒ Моя тетя, должно быть, сотворила с ним эту магию. Она, должно быть, всегда знала, что его семья найдет его и отправит прямиком обратно на Уайлд-Ридж.
Андерсоны выглядели испуганными. Крупные слезы покатились по щекам миссис Андерсон. Джейн и Джек Куинн, похоже, не были убеждены. Они посмотрели на меня с новым презрением. Я посеяла первые семена сомнения в сознании Моны. Я чувствовала это.
Но две секунды спустя все это уже не имело значения.
Мое сердце бешено колотилось в груди, и такая сильная боль пронзила меня, что я упала на колени. Папа попытался поймать меня, но я упала, как камень.
В толпе поднялись крики, поднялся завывающий ветер. Молния пронеслась по небу, когда напряжение среди магов огня угрожало разразиться. Если бы у меня было больше времени, возможно, я смогла бы успокоить ведьм. Но время истекло, когда все взгляды обратились к вершине холма над нами.
Моя бабушка стояла на нем, держа перед собой свою сучковатую трость. Она пользовалась ей только тогда, когда шел дождь, а сегодня разразилась буря тысячелетия. Позади нее по меньшей мере две дюжины медведей поднялись на задние лапы. Один за другим они издавали первобытный рык, который эхом разносился по долине. О боже. Бабуля. Независимо от того, что еще произошло здесь сегодня, она пошла на огромный риск, приведя медведей к нам. Она скрыла их, иначе ковен почувствовал бы их задолго до того, как они оказались в пределах видимости. Мое сердце разрывалось от любви к бабушке, и в то же время отрезвляющий страх за ее безопасность заставлял мою кровь стыть в жилах.
‒ Стоять! ‒ крикнула Мона. ‒ Никому не двигаться!
Я не могла сказать, обращалась ли она к шабашу или к медведям. Ни одна из групп не слушала. Ведьмы начали разбегаться, а медведи бросились вниз по склону.
Мой отец взял меня за руки и помог подняться на ноги. Я бы все отдала, чтобы иметь возможность разорвать сковывающие меня оковы. Мне отчаянно хотелось воззвать к своему огню. Я чувствовала себя бессильной против того, что могло произойти.
Один медведь нарушил линию и побежал впереди остальных. Я сразу узнал его. Раф называл его Бо. Он резко остановился прямо перед ступеньками, ведущими на платформу. Он опустился на четвереньки и, открыв челюсть, зарычал. Сила удара отбросила волосы Моны Маттингли назад. Каждая пара глаз в толпе, кроме моих, сосредоточилась на устрашающей силе гигантского гризли среди них. Но я оглянулась ему за спину. Жар затопил мои чувства, и мое сердце остановилось.
Толпа расступилась в последний раз, и Раф вышел вперед. Как он держал своего медведя в узде, в то время как другие издавали этот первобытный рев, я никогда не узнаю. Но он стоял высокий и гордый, его темные глаза сияли, когда он повернулся к Пятерке. Моя грудь поднималась и опускалась с тяжелыми вдохами, и воздух застыл, когда Раф одним ловким прыжком поднялся по ступенькам на платформу.
‒ Меня зовут Раф МакКормак. Я Альфа своего клана и говорю от их имени. Талия ‒ моя пара и часть этого клана. Если кто-нибудь из вас тронет хоть волосок на ее голове, вам придется отвечать перед остальными жителями Уайлд-Ридж и мной.
У меня перехватило дыхание, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не броситься в объятия Рафа. Но я чувствовала перемены в ковене. Их коллективная, собирающаяся сила может быть смертельно опасной. Я не двигалась, едва могла дышать. Наконец, Мона нарушила молчание.
‒ Тебе здесь не рады. Мы поддерживали мир между вашим и нашим видом в течение двенадцати сотен лет. Ваши неосторожные действия и действия Талии поставили нас на грань войны. Я собираюсь попросить вас уйти по собственному желанию.
‒ Мир?! ‒ сказала я. ‒ Нет мира, потому что медведи Уайлд-Ридж страдают из-за нашей магии. Если вы действительно служите справедливости, то
