Не проходит и пары минут, как девушка вновь возвращается и находит меня в комнате наверху.
— Ян, откуда я могла знать, что тот мужик Коэн? — сейчас ее голос тихий, спокойный. — Да, это была самая большая ошибка, но я думала, все уже позади…
— А я вот не думала, что моя подруга, которую считала сестрой, приведет этого ненормального Монстра и обманом заставит выйти на улицу, — цежу сквозь зубы, с силой сжимаю в руках полотенце.
— Он не оставил выбора! — в темно-карих глазах начинают выступать слезы.
Щурюсь, пристально вглядываюсь в ее кислую физиономию.
Я понимаю Алину, в какой-то степени.
Коэн — необузданный зверь. Его сумасшедшая тяга, была только по отношению ко мне. Много раз успела прокрутить в голове причину, однако кажется, те чувства навсегда останутся без доказательным постулатом, тайной, что скрыта в его темном сознании.
Я полагала, размышляла и искренне считала, что он хотел лишь отомстить Юсупову, но теперь не уверена…
Единственное, что знаю точно — Коэн не стал бы терпеть неповиновение от Алины, он убил бы ее не моргнув глазом.
Нас отвлекает стук в дверь, Юсупов строго вызывает дочь на разговор и мне даже становится легче. Меньше всего на свете, сейчас хотела видеть девушку. Алина уходит с Русланом, я, решаю наконец-то отогреться в горячей ванне.
Снимаю испачканные вещи, надеваю халат и топаю во власть расслабляющей воды. Закрываю глаза, тело обмякает и становится похожим на вату. Теперь я чистая и ощущаю себя в безопасности. Желудок начинает устраивать революцию, требует еды. Заканчиваю с купанием, одеваюсь, шлепаю ногами в кухню.
Оу…
Я замираю чуть дальше и с интересом наблюдаю:
Столовая зона, будто превращается в допросную ФСБ, не меньше. Прямо сейчас, я являюсь невольным свидетелем очной ставки.
За обеденным столом, напротив друг друга, сидят, белый, словно лист бумаги, Росс, и краснючая Алина. Страшный преступник-рецидивист и жертва, кто из них кто, пока что не разобрала.
Между ними, как оборотень без пагонов, стоит разъяренный Юсупов, упирается кулаками об твердую столешницу. Когда говорю о Руслане, не имею в виду, нечестного полицейского, а именно мифическое существо, ведь его суровое лицо, в данный момент, больше походит на хищную морду.
Для полного антуража Юсупову не хватает только лампы, чтобы светить в глаза бедным домочадцам.
Атмосфера межу участниками действа настолько опасная, что если бы я решила зажечь спичку, то сразу же произошел взрыв, спаливший здесь все к чертовой матери.
Юсупов еще сильнее сдвигает брови к переносице и обращается к дочери:
— Говори, — рычит папаша, — Росс трогал тебя? Каким образом ты видела его голым? Только правду! — он с силой бьет кулаком по столу, от чего я невольно вздрагиваю.
— Подглядывала за Женей, пока он принимал душ, — скороговоркой пищит Алина, вжимает голову в плечи.
Руслан становится багровым от стыда, он косится на Росса, однако друг, с победоносным видом кривит ухмылку.
Самоуверенности Женьки можно только позавидовать, и мне кажется, что он ничуть не удивлен, услышав такое признание. Конечно, очередная дурочка запала на него, оценила наипрекраснейшее тело местного Эроса.
Глаза Юсупова приобретают кровавый оттенок, когда Алина, трясущимися губами говорит, о симпатии к лучшему другу отца и просит одобрить их брак.
— Эээ… Нет! — вклинивается Росс. — Детка, я плохой человек, — хочет остудить пыл потенциальной невесте, — в меня нельзя влюбляться!
Подруга начала было возражать, ей же лучше знать, какой мужчина на самом деле, однако Женька, как порядочный гавнюк, решает испариться. Он быстро шагает к двери, оставляет за собой неосязаемый шлейф закоренелого холостяка. Замечает меня, на ходу подмигивает глазом.
Я понимающе вздыхаю, перебираю ногами к парочке Юсуповых.
— Ты слышала это?! — возмущается Руслан, рукой указывает на дочь.
— Всем хочется любви, не надо ругаться, — отвечаю, встаю на защиту нашей сиротки.
— Значит так? Ладно… — хрипит, смахивает со лба пот, — найдем тебе мужа, нормального грека, — смотрит на Алину.
— Росса хочу…
Хочу. Еще бы сказала, вожделею.
Думаю, Алине вскоре придется научиться подбирать слова при общении с Юсуповым.
Надвигается семейный ураган, ведь папаша, на крохотную долю секунды замолкает, а затем, яростно начинает вправлять на место мозг, взбунтовавшейся дочери. Про пестики и тычинки, конечно, не объясняет, однако твердит о сексуальной нравственности.
Ну-ну, Юсупов, кто бы говорил… Я прекрасно помню ту ночь в отеле.
Упрекает за все прежние глупости Алины, благодаря которым чуть не случилась беда.
Это надолго, поэтому хочу покинуть дорогих людей. Будто приведение подкрадываюсь к холодильнику, достаю привезенное доставкой блюдо и так же бесшумно возвращаюсь в свою комнату. Утоляю голодный инстинкт и зависаю у окна.
До сих пор не могу представить, что уже завтра наступит новая жизнь. Я доверяю Руслану, но все-таки очень сложно морально, вот так взять, перечеркнуть прошлое, опуститься в омут с головой и улететь в совершенно незнакомую страну. Он хороший отец, надежный, из разряда тех людей, за которыми как за каменной стеной.
Рефлекторно поглаживаю живот, скоро я тоже познаю, всю прелесть родительства.
Начинает клонить в сон, плюхаюсь на кровать и по самую шею укутываюсь теплым одеялом. Не знаю, сколько прошло времени, но горячие губы на моем виске заставляют вздрогнуть.
— Разбудил? — шепчет Руслан.
— Почти нет, — еле слышно бурчу в ответ.
Уже ночь, я была в отключке гребаное количество часов, однако и сейчас чувствую себя еще разбито. Мужчина ложится рядом, обнимает своей сильной рукой.
— Как думаешь, Коэн больше не посмеет выкрасть меня?
— Пусть только попробует, — снова этот ледяной голос, как тогда, в стенах развалившейся фабрики. — Ни на шаг не позволю отходить от себя, вплоть до прибытия в Родос.
Спиной чувствую, биение его сердца, учащенное, бешеное. Мой большой и грозный Лев рядом, а значит, теперь уже не страшно…
Глава 20.
Ночь проходит в одно мгновенье и мне кажется, что я только-только закрыла глаза, а уже слышу:
— Степанова, Зайка, пора вставать, — говорит Руслан, щекочет пальцами мой нос.
Морщусь, тут же чихаю, глаза слезятся от яркого солнечного света. Подтягиваюсь, смотрю на мужчину. Загадочный какой-то, улыбается хитренько.
— Сколько времени? — бормочу, растираю ладошками лицо.
— Уже два, пора подготавливаться к сборам.
