если он раньше не сделал вам предложения, то теперь вы его услышите вряд ли.
Вы очень красивая девушка. Наверняка, у вас куча поклонников. Выберете себе другого мужчину. Того, который будет вас любить, — постаралась говорить ровно, спокойно, тепло. Не хотелось, чтобы Зарубина вспылила на эмоциях и устроила скандал.
Она же смотрела на меня, как на убогую. Не верила, что Руслан способен хранить верность, быть примерным мужем и отцом.
— Эх, Вера, Вера… Вы так ничего и не поняли. В нашем мире правят деньги, а не чувства. Вы родите ему сына, немного подростите, а потом он выбросит вас на помойку и женится на той, которая больше подходит ему по статусу, имеет нужные связи, деньги и привыкла вращаться в светском обществе.
Увы, но вам ничего из этого не дано.
Вы только организм. Матка, вынашивающая его наследника. Временная грелка в его постели.
Так что не питайте иллюзий насчёт мужа: изменить такого может только могила.
Она махнула официанту, кинула на стол деньги и вышла из кафе.
А я сидела за столом и смотрела в одну точку.
Стелла уронила зёрна сомнения на благодатную почву. Фраза Руслана, когда он сказал, что заберёт у меня сына, не выходила из головы.
И как мне поверить, что он оставил свои намерения?
Да, женился, чтобы ребёнок родился в браке.
Да, заботится обо мне, больше не держит взаперти.
Но куда я убегу в семь месяцев беременности?
Да, порой кажется, что он меня любит.
Но не иллюзия ли это?
Возможно, он любит своего ребёнка во мне.
А когда надобность в грудном кормлении исчезнет, подаст на развод или отправит куда-то подальше, а сыну найдёт новую маму?
В любом случае, у меня ещё есть время до родов.
Я не должна показывать, что обеспокоена, испугана, сомневаюсь. Пока нужно просто наблюдать, а там время покажет, способно сердце Тирана любить кого-то, кроме себя самого, или нет…
Время до родов тянулось. Сафин много работал и не особо меня тиранил.
Часто ездил в Екатеринбург, там шла модернизация на заводе, и Руслан старался контролировать этот процесс.
Я мучилась подозрениями.
То мне казалось, что Сафин как-то не так на меня посмотрел. То я была свидетельницей очередного спора между мужем и его матерью по поводу имени будущего наследника. Эльвира Сергеевна настаивала, чтобы мальчика назвали Тимуром, а Руслан категорически был против, и говорил, что сын будет Тиграном. Меня вообще никто не спрашивал, и я чувствовала себя лишней.
Как и сказала Стелла: маткой, вынашивающей ребёнка. Организмом, без которого не обойтись в процессе продолжения рода.
Естественно, это никак не способствовало моему душевному здоровью, и я стала плохо спать, снова начала корить себя за то, что поверила мужчине.
И однажды даже проскочила предательская мысль: «А, может, надо было дать ему умереть?»
Тело прошил озноб, волосы на коже встали дыбом, до того это показалось кощунственным.
А однажды позвонил Шмелёв. Поинтересовался, как я живу. Сказал, что слышал о свадьбе. Спросил, нужна ли мне помощь.
Я понимала о помощи какого рода он говорит, но бежать на последних неделях беременности не хотела. Это был большой риск для ребёнка, а его я уже любила больше себя. Чит ай на К ни го ед. нет
Гриша сказал, что уезжает со своей девушкой во Владивосток, ему предложили новое место работы. Но сначала заедет в Мурманск, чтобы продать квартиру — покупателя уже нашёл.
— Гриш, а девушка… Так быстро… У вас всё серьёзно? — мне было тревожно за этого большого и такого доброго мужчину.
— Да вообще-то не быстро. Мы встречались два года, потом она уехала учиться, дороги разошлись, а тут судьба снова свела вместе. Оказалось, что чувства не остыли. Как-то так… — ответил, стесняясь говорить на эту тему.
Я засмеялась:
— А, тогда я спокойна за тебя. Гриш, я очень хочу, чтобы ты был счастлив!
— А ты счастлива? — спросил друг и мы оба замолчали. Шмелёв умел читать между строк.
— Когда вы уезжаете? Я хочу приехать вас проводить, — решительно объявила, надеясь, что увижу Шмелёва, и мне станет легче. Я пойму, есть у меня надёжный друг или нет, а также узнаю, где его можно будет найти, если что…
Григорий удивился, но виду не подал. Назвал день отъезда, время и вагон. Договорились, что встретимся.
Я ждала этого дня с какой-то тревогой. Даже собрала документы в сумочку. Подумала: «Если Руслан что-то выкинет до этого момента, даст повод усомниться в себе, я просто сяду в вагон со Шмелёвым и уеду. Или просто куплю билет на ближайший поезд и сбегу».
Всё-таки Стелла сделала своё чёрное дело: я перестала верить Сафину.
Но Руслан вёл себя как обычно. В меру на меня ворчал, в меру домогался, в меру ругался за нарушение режима и солёную рыбу, которую ела тайком.
Провожать Шмелёва на вокзал я поехала в растерянных чувствах.
Может, всё, что наговорила любовница мужа — ерунда? Вымысел? Плод больного воображения? От ревности и не такое можно придумать.
А может, она и права. Всё-таки они с Русланом росли в одной среде. Знают правила, придерживаются определённых принципов, принятых в этом обществе.
Бритую голову друга увидела издалека. На перроне он возвышался над другими пассажирами.
Сцапал меня в медвежьи объятия и с удовольствием вдохнул запах моих волос:
— Нашлась, пропажа! А я уж думал, больше не увижу тебя…
Он виновато посмотрел на девушку, которая стояла рядом. Небольшого роста, худенькая, тёмные волосы, короткая стрижка. И очень умный, умудрённый жизненным опытом взгляд.
Такая точно не станет закатывать сцены ревности за обнимашки с глубоко беременной женщиной.
— Познакомься, это Марина.
Я протянула девушке руку:
— Мне очень приятно, Марина. Пожалуйста, берегите его. Он только с виду такой грозный, а на самом деле из него можно верёвки вить.
Девушка засмеялась:
— Я знаю. Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, Вера. Гриша рассказывал о вас.
Мы ещё немного поболтали, объявили посадку и Шмелёв предложил:
— Может, с нами? В Мурман, а оттуда во Владик? На краю света он тебя вряд ли найдёт.
Оказывается, ни одна я вынашивала план побега от Сафина.
— Спасибо, Гриш, но нет. У меня, и правда, всё нормально.
— Ну, смотри, Вербицкая. Если что, вот тебе адрес и телефон Марины. Звони, шифруйся, мы тебя вытащим из любого дерьма, — мужчина торопливо сунул мне в руку записку. — Договорились?
— Конечно. Ты мой самый близкий друг, Шмелёв. Хочу, чтобы ты это знал.
Он ещё раз обнял меня, потрепал по голове и зашёл в вагон
