У криминалиста три врага. Это скверный характер, неаккуратность, а также тупость или глупость. Последнее особенно мешает.
Глава семнадцатая
Вена
Воскресенье, 25 сентября 1898 года
Им пришлось вернуться в отель и занять прежние номера. К утру их одежду высушили и отгладили, но они решили не рисковать и не выходить из отеля. Тот, кто на них покушался, мог ждать второй возможности заставить упрямцев прекратить расследование. И на этот раз он использует средства более действенные, чем вчера вечером.
Жалобу в полицию они не подали. Гросс знал, что толку от этого никакого не будет, а только задержит их в Швейцарии еще на несколько дней. А им надо было поскорее попасть в Вену.
Они сели в ночной поезд, который доставил их в австрийскую столицу утром в воскресенье. В пути, слава Богу, никаких происшествий не случилось. За исключением, возможно, того, что Вертен долго не мог заснуть, ему мешал храп Гросса.
Вена встретила их обложным моросящим дождем, и довольно холодным. Их чемоданы утонули в Женевском озере, так что они налегке и быстро сели в первый попавшийся фиакр. К счастью, Вертен хранил подарок невесте в кармане, и тот сохранился. Так же как пистолет и вымокший блокнот в кожаной обложке.
Дома их радостно встретила фрау Блачки. Они приводили себя в порядок, а она тем временем приготовила настоящий воскресный завтрак по-австрийски: кофе, шварцвальдская ветчина, австрийский сыр «Эмменталь» и вчерашний крестьянский хлеб, поскольку пекари по воскресеньям не работают. Зато гугельхупф[44]был свежий. Вертен не выспался, но, несмотря на это, почувствовал себя почти человеком. Знаменитого кекса фрау Блачки он умял целых два куска.
Затем они удалились в кабинет Вертена, сели в кресла лицом к камину, который затопили первый раз в этом году. За окнами мелкий серый дождь перешел почти в ливень.
— Пункт первый, — начал Гросс без предисловий. — Тем экипажем правил наш приятель со шрамом.
— Его лица я не видел, — сказал Вертен. — Но это был высокий мужчина, и он показался довольно худощавым. Так что я считаю ваше допущение верным.
— Отсюда вытекает пункт второй. Нас вынуждают прекратить расследование гибели императрицы Елизаветы. Стало быть, допущение, что ее убил не Луккени, также верно.
Вертен кивнул. Он думал точно так же.
— А теперь следующий пункт, — продолжил Гросс. — Номер три. Убийства герра Фроша и императрицы Елизаветы связаны между собой, как мы и подозревали. И их причиной были мемуары, в которых раскрывались доселе неизвестные подробности гибели кронпринца Рудольфа.
— Но это очевидно.
— Ничто, Вертен, не есть очевидно. Каждый тезис нашей версии необходимо доказать. Поэтому, во-первых, мы, как говорят китайцы, должны отвести верблюда обратно в лагерь и оттуда начать новый поход. А именно, снова расследовать гибель Биндера. Все свидетельства по этому делу необходимо тщательно проверить с учетом того, что нам теперь известно. Убийца с самого начала был нацелен только на Фроша, а всех остальных несчастных просто принес в жертву с целью запутать следствие. Заставить всех поверить, что это дело рук сумасшедшего маньяка. Значит, мы снова проверяем все по Биндеру — его болезнь, алиби и так далее. Все.
Вертен согласно кивал, понимая, однако, что у них двоих на это может уйти несколько недель, если не месяцев. Но теперь, когда их пытались убить, это расследование стало для него делом чести. Хорошо, что он еще не отослал бумаги Гросса в Буковину. Значит, материалы по убийствам в Пратере по-прежнему у него.
— В то же самое время, — поспешил продолжить Гросс, — мы должны проверить другой наш тезис. Если не Биндер и Луккени, то кто?
— Тот, кому мешала правда о трагедии в Майерлинге, — ответил Вертен.
— Неясно также, почему убийца откладывал смерть Фроша, — добавил криминалист. — Почему его хозяева ждали больше двух месяцев, рискуя, что мемуары могут быть опубликованы?
— Почему Фрош не стал первой жертвой убийцы, понятно, — тихо проговорил Вертен. — Иначе все бы быстро выплыло наружу. Но почему не второй, не третьей или четвертой?.. Почему последней? На мой взгляд, это имеет смысл, только если его смерть была частью плана, о котором мы пока ничего не знаем.
— Согласен, Вертен. Согласен. — Гросс помолчал. — А теперь давайте подумаем, кому все-таки это было выгодно.
Вертен откинулся на спинку кресла и приложил пальцы к вискам. Именно об этом он размышлял последние несколько дней.
— Будем говорить прямо, — произнес Гросс, глядя на огонь. — Смерть кронпринца Рудольфа прежде всего была выгодна его кузену, эрцгерцогу Францу Фердинанду, который стал теперь наследником.
