час за часом расхаживать по комнате. Эти атмосферные условия, должно быть, повлияли и на фюрера.
10 декабря 1944 года
Сегодня в 04:30 утра меня вызвал Арндт и сказал, что у фюрера снова начались судороги. Он говорит, что это самые драматичные дни за всю его жизнь: “Мы должны одержать великую победу”.
В 11:30 утра у фюрера по-прежнему спазмы, и он не сомкнул глаз, вдобавок ко всему он постоянно на совещаниях, которых не может избежать.
Наш отъезд [на Запад] зависит от нескольких важных сведений, которые мы ожидаем – он может перенестись на завтра. Невозможно сделать серьёзные уколы в поезде, так как фюрер должен быть в полном сознании, когда сойдёт с поезда, но, по его мнению, жизненно важно, чтобы я сделал ещё один внутривенный укол. Ввёл ему внутримышечно эупаверин.
17:00. Наш поезд отошел от берлинского железнодорожного вокзала Зонненвальд.
11 декабря 1944 года
Сегодня в 02.42 утра мы прибыли на железнодорожную станцию на Верре и пересели в автомобили для дальнейшей поездки в "Орлиное гнездо".
Этот штаб, расположенный недалеко от Франкфурта, был создан специально для контрнаступления в Арденнах.
Наступление в Арденнах
Ежечасные записи показывают, что в последние месяцы карьеры Гитлера врачи были частыми его посетителями. Морелль, конечно, посещал его почти каждый день. Часто приходили Штумпфеггер, профессор фон Эйкен и личный заместитель Морелля Рихард Вебер. За Мореллем всё чаще посылали около 06:00, что свидетельствовало о растущей бессоннице Гитлера.
Автоколонна фюрера прибыла в "Орлиное гнездо" в 06:30 утра 11 декабря 1944 года. Гитлер не преувеличил, назвав эти дни самыми драматичными в своей жизни: это был его последний шанс на победу. В 5.35 утра 16 декабря его тщательно сберегаемые резервы сорвали маскировку и обрушились на ничего не подозревающие американские позиции.
Целью Гитлера было прорвать фронт противника и выйти к Антверпену: он бы устроил британцам второй Дюнкерке, и вина легла бы на американцев.
В дневнике за тот день стенограф Тет описывает эйфорию в “Орлином гнезде": "Когда в 15:00 мы с Рейницем отправились на военную конференцию, над головой пролетело внушительное количество немецких истребителей, и майор Бюхс,[22] очевидно, в этот момент оправившийся от постоянных проблем в наших военно-воздушных силах, повернулся ко всем присутствующим и воскликнул, устремив взгляд в небо:
– Теперь пусть хоть кто-нибудь из вас скажет что-нибудь против немецких военно-воздушных сил!
Когда мы подошли к конференц-залу, фюрер, вопреки своему обыкновению, уже присутствовал. По выражению его лица мы слишком ясно могли прочесть, насколько он ждал первых благоприятных новостей о нашем наступлении”.
Представляется знаменательным, что, как только наступление началось и шло успешно, Гитлер едва посылал за своим врачом Мореллем.
11 декабря 1944 года
11:30. Фюрер не жалуется, но говорит, что вчера и сегодня его моча была коричневой, как пиво. Белки его глаз неубедительны, но кожа лица имеет едва заметный желтоватый оттенок.
Меня пригласили на вечерний чай с 20:00 до 23:00, перед этим у фюрера было многочасовое совещание примерно с 40 или 50 генералами. Говорят, что он был очень внимательным и живым – вдохновляющим и неотразимым.[23]
После трёхчасового совещания он, по словам Фегеляйна, довольно устал. Однако, когда в 20:00 началось чаепитие, он был превосходным собеседником до конца вечера, бодрым и в особенно хорошем настроении. Уходя от него, я ещё раз поинтересовался, как он себя чувствует.
– Вообще никаких жалоб.
13 декабря 1944 года
Видел его в 12:45, внутривенно ввёл 20 мл глюкозы. Он проспал 6 часов, чувствовал себя хорошо.
В карточке Пациента А Морелль в тот день добавляет: “Высота здесь составляет 230 метров над уровнем моря, как в Линце на Дунае”, который был родным городом Гитлера. Камердинер Гитлера Линге показал в своем журнале, что Морелль был частым гостем на поздних ночных чаепитиях Гитлера – признак того, что он снова в фаворе.
14 декабря 1944 года
13:00. Фюрер хорошо выспался и находится в действительно добром здравии. Я более часа гулял с ним по лесам и долинам вместе с адъютантом [Альбертом] Борманом и доктором Штумпфеггером. Фюрер заставил эльзасского блондина нести деревянный гимнастический снаряд.
Никакого лечения не требуется!
16 декабря 1944 года
В 05:30 началось наше великое наступление! Посетил фюрера в 11:30; он очень бодр и подвижен, но ему не удалось выспаться из-за предстоящего наступления. Кровяное давление 147-153 мм, меняется в зависимости от времени, и постоянный тремор в левой руке. [В карточке добавлено: “Сильный эмоциональный кризис из-за наступления”.]
Говорит, что живот совершенно не болит, так что мне нет никакой необходимости его осматривать.
Ввиду предстоящего психологического испытания я ввёл ему 20 мл глюкозы внутривенно и внутримышечно витамультин форте и печёночный препарат от "Hamma".
19 декабря 1944 года
Теперь он каждый день выходит на часовую прогулку. Аппетит по-прежнему очень хороший.
С этого момента и до 29 декабря, когда немецкое контрнаступление теснило союзников, Морелль отметил, что Гитлер чувствует себя хорошо, спит без успокоительных и ест с аппетитом; он не отмечал никакого лечения, за исключением периодических уколов глюкозы, витамультина форте и экстракта печени.
25 декабря Морелль написал, что Гитлер “чувствует себя хорошо, но говорит, что у него усиливается дрожь в левой руке”. Морелль добавил в качестве пояснения: “Кризис в Венгрии!”
Но военные проблемы теперь появлялись повсюду.
Когда погода прояснилась, военно-воздушные силы союзников обрушили на гитлеровские армии всю свою мощь.
Карл Тет заметил, что военные совещания теперь тянулись всю ночь до утра 24, 25 и 26 декабря. Он жаловался в дневнике на часы, потраченные на расшифровку: “Накопилось огромное отставание – девять и три четвери часа стенографии! В канун Рождества я не ложился спать до 02:30, в день Рождества это продолжалось до 03:00, а на следующий день я лёг только в 04:30”.
Бремя беспокойства незамедлительно отразилось на здоровье Гитлера.
30 декабря 1944 года
15:00. В течение двух дней у него вздутый живот с газообразованием, предположительно, в результате съеденного им супа из зелёного горошка, но, на мой взгляд, это происходит от нервозности по поводу того, что предстоит: составление речи и её произнесение, а также какое-то крупное военное событие.
[Новогоднее
