поднявшись по сброшенной уже кем-то к бассейну лесенке, ушла.
Финбарр чуть помедлил.
— Ты в порядке, Харди? — все-таки озвучил он.
— Да. Надо кое-что обдумать. Желательно в одиночестве.
— Ты ведь себе так комнату и не подобрал, — заметил кузен.
— Для решения проблем лучше всего подходит кабинет.
— Ну, как понадоблюсь — зови.
— Спасибо, Барри.
Мы выбрались из оранжерейного бассейна и разошлись. Я вернулся в кабинет, глянул на лежавший там еще один дневник Теодериха и убрал его в ящик стола — подальше. Тут внезапно зазвонил телефон. Я от неожиданности несколько секунд смотрел на трезвонящий аппарат, не думая поднимать трубку, но потом, опомнившись, ответил.
— Господин Райнер-Наэр? Добрый вечер. Как я удачно сразу на вас попал, — услышал я голос Ульриха Адельмана.
Правда, радости в его голосе не было абсолютно. Зато я различил напряжение и тревогу.
— Добрый вечер, господин Адельман, — заметил я. — Хотя, для вас он, наверное, не такой добрый, не так ли?
Он смешался и не ответил. Потом я услышал, как он прокашлялся.
— Идея насчет кобольдов принадлежит Прегилю, — решил не тянуть он.
— Мне уже рассказали. Но вы какого черта пошли у Базилиуса на поводу? Вам мало было всего, что произошло в Хайдельберге за последние дни? И ведь мы заключили этот чертов договор. «Хорошо» вы его начали соблюдать, начав нечестную игру.
— Будем откровенны, Эгихард… — начал он.
— Ваша Светлость, — поправил я. — Если вы вдруг пропустили новости.
— Нам госпожа Халевейн уже сообщила, — мрачно обронил Адельман. — Ваша Светлость… Готов поклясться, вас новый титул забавляет.
— Чертовски забавляет.
— Так вот, все же я надеюсь на ваше понимание. Даже несмотря на заключенный между нами договор, вы, в силу вашего происхождения…
Он замялся, словно пытался сформулировать как можно более корректно.
— Не вызываю доверия, — подсказал я. — И вам придется за это заплатить.
Адельман молчал, обдумывая услышанное.
— Думаю, я к вам уже послезавтра приеду. Так что ждите и готовьтесь.
— К чему? — совсем убитым голосом произнес Ульрих.
— К шоу. До встречи, — ответил я и повесил трубку, решив больше не утруждать себя объяснениями, а через миг позвал кобольда. — Эй, Ноткер, мне нужна вся пресса за последний месяц, начиная от серьезных новостных газет и бизнес-журналов до бульварной прессы.
— Какого региона, Ваша Светлость? — спросил появившийся кобольд.
— Всех. Но только крупные печатные издания, мелкие газетенки не нужны.
— Понял. Куда сложить?
Я показал на один из пустых книжных стеллажей.
Уже через миг он был весь заставлен пачками газет и журналов.
— Заклинание «Краткость» сработает? Или помочь вам разобрать? — спросил кобольд и мне послышались в его голосе ехидные нотки.
— Тоже захотел ошейник? — поинтересовался я.
— Я бы не отказался. Он ведь из чистого золота! Это даже как-то несправедливо, что провинившиеся мои собратья имеют золото.
— Хм, — я вывел пальцем заклинание и протянул ему разомкнутый золотой обруч. — Без заклятия рабства. И это, если что, не оплата твоего труда.
— Спасибо, Ваша Светлость.
Ноткер нацепил себе украшение на шею и, шагнув к зеркалу, полюбовался своим отражением. А потом вдруг испуганно отшатнулся. В отражении я, как и кобольд, увидел белый прозрачный силуэт женщины. Похоже, в Хоэцоллерне имелось свое приведение. И я тут же припомнил, какое.
Появляющийся дух белой госпожи всегда предвещал болезни или смерть кому-то из рода Хоэнцоллерн.
Снова резко зазвонил телефон. И на этот раз я также знал, кому я понадобился.
— Добрый вечер, господин Прегиль, — произнес я, взяв трубку и наблюдая, как испаряется в зеркале призрак. — Дайте угадаю — что-то не так с вашим королем?
Глава 18
Я секунды три слушал тишину, потом Базилиус Прегиль заговорил. Голос у него был усталый и тревожный.
— Добрый вечер, господин Райнер-Наэр. Судя по вашей реплике, вам стало известно что-то еще о проклятьях черного мага?
— Вообще-то нет. Только что в зеркале увидел призрак белой госпожи — фамильного призрака Хоэцоллернов, появление которого сулит или болезни, или смерть. Это не обязательно связано с проклятиями. Так что у вас стряслось?
— Вы видели призрак? Плохая новость… Что касается монарха, это всего лишь мои предположения. Пока ни король, ни я, ни кто-либо другой из прусских магов не получали черный конверт с проклятием. Однако с королем определено что-то происходит. Он стал часто запираться в одиночестве и у него появился отсутствующий взгляд, словно он о чем-то думает, что уносит его из реальности, поэтому он часто переспрашивает, не услышав как к нему обратились.
— Может это просто старость? — отозвался я с усмешкой. — Герцог Фризии недавно умер именно от нее, а не от наложенного на Фризию проклятия.
— Да, Маделиф мне сообщила. Вероятно я должен вас поздравить?
— Лучше сделайте это лично и на публике. Через часа два я к вам пришлю кобольда, а послезавтра вам придется приехать в Хайдельберг.
— Я не могу сейчас оставить короля.
— Можете, — жестко сказал я. — Приставьте к нему кобольдов, опыт шпионажа у вас уже есть. Пусть сообщают, чем там в одиночестве занимается король. И к черту монаршую приватность, раз вы за него так беспокоитесь.
— Господин Райнер-Наэр!
— Вы еще возмущаетесь? — поинтересовался я. — В данной ситуации возмущаться должен я.
— Вам Ульрих рассказал про кобольдов? — спросил Прегиль.
— Нет. Простите, вы что, меня за идиота держите?
— На кобольдов была наложена особая магия и связь с хозяином…
— Теперь уже нет, — оборвал я его. — Извиниться не хотите? Или считаете, что это нормально? Или может быть, несмотря на наш договор, мне тоже начать играть в темную?
Прегиль молчал.
— Будем откровенны, господин Райнер-Наэр…
— Да что ж такое, у меня от вас просто де-жа-вю, — прервал я. — Тоже будете рассказывать мне про доверие?
— Я так понимаю, с Ульрихом Адельманом вы уже пообщались и заметили, что мы мыслим схоже? — сказал Прегиль. — Однако…
— Мы все подписали чертов договор, — прошипел я разозлившись. — И после этого вы оба «поете» о недоверии ко мне? После того, как я снял это чертово проклятие с Хайдельберга? И учитывая, что возможно скоро мне придется снимать что-то подобное с Пруссии?
Я
