— Хорошо, оставайтесь, я разрешаю, — прохрипел он.
— Ну вот и ладушки, — сказал Астафьев, пряча пистолет в кобуру. — Я знал, что мы договоримся.
Он вышел в коридор все еще во взвинченном состоянии, вытер со лба пот и, дойдя до знакомой палаты, сказал стоящей на пороге встревоженной Анне Владимировне:
— Все-таки я прописался тут у вас.
— Хорошо, Юрочка, с тобой как-то спокойней.
Колодников с компанией еще не успели выехать с улицы Достоевского, как ожила рация, и искаженный хрипом эфира голос дежурного сообщил:
— Внимание всем патрульным машинам, в доме номер шесть по улице Молодогвардейской избит человек. Преступники скрылись на коричневой машине, предположительно «девятке».
— Слушай, это же мой дом, — удивился майор. — Ну-ка, поехали туда!
Колодников включил рацию и уточнил:
— Селиванов, в каком подъезде нашли пострадавшего?
— Сейчас посмотрю… в третьем, на втором этаже.
— Это твой подъезд и этаж, — сказал Пашка Зудов, встревоженно глядя на Колодникова.
— Да, — Андрей облизал внезапно пересохшие губы и попросил шофера:
— Серега, давай на максимум.
«Уазик» дернулся, взревел, но поехал ненамного быстрее.
— Господи, какая же это рухлядь! — пробормотал водитель. — Когда же нам новую дадут?
— Вроде обещали в этом году. Помнишь, когда месяц Назад генерал приезжал, — напомнил Зудов.
— Новую, скажешь тоже! — хмыкнул шофер. — У нас ГНР без машины, так что если новая тачка придет, им и отдадут.
— А я слышал, — сказал Зудов, — что их «жигуль» наладили.
— Да сделать-то сделали, а заплатить за ремонт нечем. Так он и стоит в автосервисе у Антоши.
На разговоры Колодников не реагировал, только нервно, без остановки курил.
Наконец они подъехали к дому на Молодогвардейской. Во дворе уже стояли две патрульные машины, толпился народ. Первой, кого увидел Колодников, выскочив из машины, была его жена.
— Что случилось? — почти закричал майор.
— Витьку избили, — ответила она. — Да так жутко, нос сломали, голову пробили, весь в крови.
— Живой?
— Увозили, живым был. Хорошо, что Ольга его с работы ждала. Он позвонил, сказал, что выезжает, ужин велел разогревать. Когда она услышала шум и открыла дверь, Виктор уже лежал на площадке. Она даже и не поняла сразу, что это он.
— Почему?
— Да там темно было, лампочку вывернули.
Андрей прикрыл глаза и сразу представил всю картину до мелочей.
«Они просто ошиблись, а приходили по мою душу», — понял он.
Еще два года назад они с Виктором, соседом, перегородили небольшой тупичок около их квартир железной дверью, именно около нее Виктора и избили. Работал он мастером в Водоканале и частенько, когда случались аварии, задерживался на работе допоздна. В таких случаях его подбрасывали до дома на служебном «уазике», таком же, как у самого майора. Сосед, на его несчастье, был даже немного похож на Колодникова, правда, повыше ростом. При свете дня спутать их было невозможно, но бандиты сами себя подставили, вывернув на лестничной площадке лампочку.
— Откуда вы знаете про коричневую «девятку»? — спросил Колодников подошедшего лейтенанта патрульной службы.
— Старик с первого этажа бессонницей мучился, он и соообщил.
— Андреич, седой такой, с клюшкой ходит, протез у него, — пояснила жена Колодникова.
— А, ну да, — припомнил Андрей.
— У него культя разболелась. Сначала услышал топот под окном, выглянул, смотрит: трое в машину заваливаются и сразу же с места на бешеной скорости рванули.
— Ясно, — кивнул майор и, отойдя к машине, снова вызвал дежурную часть:
— Селиванов? Слушай, я просил с утра пробить данные на антоновского братка по имени Борис. Что-нибудь нарыли там?
— Да, есть такой. Сейчас, где-то у меня тут… Вот! Ашихмин Борис Викторович, шестьдесят восьмого года рождения, дважды судимый, прописан по улице Баграмяна, семнадцать, квартира семь.
— Машина у него есть?
— Да, «девяносто девятая», цвет коричневый, госномер триста тринадцать АЯ.
— Володя, можешь смело объявлять ее в розыск по избиению на Молодогвардейской.
— Ты думаешь, он?
— Не думаю, а знаю!
— Хорошо, сейчас выдам в эфир все данные. Колодников отключил рацию и махнул рукой своим спутникам:
— Поехали!
— Ты хоть бы домой зашел, поел! — попросила жена.
— Некогда, — отмахнулся Андрей.
— Домой-то когда приедешь? — не успокаивалась женщина.
— Черт его знает, хорошо, если завтра к обеду.
Он захлопнул дверцу и обратился к Сергею:
— Давай на Баграмяна, и побыстрей.
* * *
Юрий Астафьев проявлял бурную деятельность в палате своих будущих «близких родственниц». На правах жениха он первым делом заблокировал дверь, засунув в ручку ножку стула, обстоятельно осмотрелся, выглянул в окно, долго что-то рассматривал на улице, попробовал на прочность шпингалеты. По его недовольному лицу Анна Владимировна поняла: что-то не устраивает ее самозваного зятя.
Юрий нервничал не зря.
«Если к Орловой будут засланы хотя бы трое, то этими шариками их не остановить. Вызвать по рации помощь я успею, но когда подъедет патруль, то обнаружит только трупы… Наши».
Поразмыслив, он жестом попросил «тещу» встать и, пододвинув ее кровать, забаррикадировал ею дверь.
— Юра, что, так опасно? — пролепетала Орлова.
— Пока нет, но все, может быть. Присаживайтесь, Анна Владимировна.
Они уселись на произвольную баррикаду, и Юрий с силой потер лицо — давала знать о себе усталость.
— Может быть, вы поспите? — робко спросила «теща».
— Да нет, нельзя. Давайте о чем-нибудь поговорим, чтобы не уснуть. Как Ольга себя чувствует?
— Не знаю, что и сказать! Врачи говорят, самое страшное позади, а память вернется… Но я все равно боюсь за нее — молчит почти все время или спит. Я постоянно разговариваю с ней, рассказываю что-то… Может быть, это поможет. Да что я говорю! Разве можно сравнить с тем, когда она в коме была, я уже и надежду потеряла. Сейчас, конечно, гораздо лучше!
За разговорами прошло с полчаса, Юрий усиленно боролся с зевотой, монотонный голос Орловой усыплял не хуже колыбельной, тем более что Анна Владимировна села на своего излюбленного конька и рассказывала про то, какая ее дочка умница да красавица, как она хорошо училась, танцевала в хореографическом кружке…
