репутации. Стратегически — вроде и откупились, и открестились…
Я отдёрнула камень от лица:
— Мужики, тащите его бегом, пока кони не двинул!
Четверо бойцов рванули к Острову.
В этом посёлке никто не пытался укрывать рабов. Видать, наслышались про Бирку и неприятный опыт с пепелищами повторять не хотели.
ПЛЮС ПОЛТОРЫ ТЫСЯЧИ
В общей сложности у нас получилось даже чуть больше, чем полторы тысячи людей, взятых из северных викингских посёлков. Освобождать их мы торопиться не стали (так что во временный лагерь они заселились пока в рабском статусе), но объявили, что весной начнётся расселение по посёлкам и вот тогда те, кто в лагере покажут себя хорошо — будут поселены как свободные. Торбьёрн по некотором размышлении был отправлен туда же. На западной границе нужны бойцы, а у него есть шанс стать-таки хорошим бойцом. Если дурить не будет, конечно.
Для моих учеников-целителей образовалось огромное количество работы — ужасная, но очень благоприятная для обучения ситуация. Если в расчётливом Линдхольме состояние рабов было в целом сопоставимо с освобождёнными из Хедебю, то Бирковские — это же просто тихий ужас. Совсем освенцим, битые-перебитые, немногим лучше доходяг из Нор. А уж что там в головах творилось!
Честно, как я этот год вывезла — не знаю. Похудела даже. Психокоррекция — дело трудное, энергозатратное, а тут сразу такой вал. Хорошо хоть за лето успела с Аудуном и Серебряной Гаванью разобраться.
После Линдхольма я объявила очередь: сперва трэллы из Бирки (уж очень там было всё плохо), потом все из Серебряной Гавани, кого ещё не успела посмотреть, потом те посёлки из их партии, кто расселился по другим местам, и уж потом оставшийся Евфратский лагерь. Вот так — в порядке живой очереди!
А пока — всем прописан Исцеляющий источник, после которого пошёл реабилитационный период. Люди элементарно привыкали регулярно есть и мыться, носить чистую одежду и разговаривать в полный голос.
Каждому была определена работа: на зимней лесозаготовке (из чего-то же по весне строиться будем?), на предварительной расчистке дорог и мест будущих поселений, на ферме или в мастерских.
Андле со своими учениками занималась внедрением в сознание людей «животноводческой культуры» — уж больно они в своём средневековье одичали.
Заработали школьные классы для детей (и вечерние для взрослых). Ну и так далее.
Ну вот, пока мы совершали всякие героические подвиги, Серебряная Гавань готовилась к Осенним посиделкам — долгим двум неделям, когда люди почти не выходят из домов. Иногда бури затягивались, и мы заранее рассчитывали дней на двадцать изоляции. На это время откладывались всякие дела, на которые не хватало времени в обычной круговерти (что-нибудь требующее особенного тщания и кучки свободного времени), заготавливались вкусности и приглашались желанные гости для приятных неспешных бесед.
У нас с бароном был на эту осень задуман план взять в охапку Ваньку и, пользуясь его читерской способностью, наведаться в несколько мест (в которых как раз будут кучкой сидеть все интересующие нас люди, ха!) — и не пропустить появление восьми в Серебряной Гавани. Мы ж их пригласили? Бочонок с травками ждёт. Ну, и ещё несколько других тоже.
Часть 4
ХОЧУ БЫТЬ ДЕВЯТИХВОСТОЙ…
* * *
24. УПОРСТВО И ТВЕРДОСТЬ ДУХА
НА ДРУГОМ КОНЦЕ ЗЕМЛИ
Следующая часть повествования долгое время была скрыта от нас. Поэтому, для её понимания, придётся вернуться во времени назад — иначе ведь не интересно будет, правда? Итак…
Возвращаясь в начало истории
Японии с порталами повезло не очень. Точнее — совсем не повезло. Страна Восходящего Солнца расположилась так ловко, что практически проскочила мимо портальной сетки.
Если даже на долю крошечной Сербии с её семью неполными миллионами населения досталось шесть выходов на Новую Землю, то в Японии на все сто двадцать семь миллионов, открылся всего лишь один портал, в прибрежной зоне острова Хоккайдо. То есть даже не на суше, а на шельфе, метрах в пятистах от берега. Со стороны Новой Земли портал выходил так же в море, на мелководье, посередине огромного и сильно раздробленного архипелага.
Множество лодок и лодочек, наполненных людьми и скарбом, устремились осваивать новые земли, подобно тому, как рисовые зёрна веером рассыпаются из переполненного тугого мешка, в котором внезапно образуется прореха.
Судя по временно́му разбегу и прочим признакам типа долготы дня (находились такие специально обученные люди и просто увлечённые перцы, которые всё это сопоставляли), огромный архипелаг Новая Япония, мгновенно разбившийся на сотни государств, княжеств, провинций и независимых городов, находился на другом конце планеты Новая Земля (в смысле, когда у нас был день, то у них — ночь). Да ещё и в южном полушарии.
Японцы осваивали новые земли со средневековой агрессивностью. Весь лоск цивилизации слетел с них одномоментно. Новояпонские острова потрясали такие кровавые разборки, что даже их отголоски, доходящие до нас в виде распечатанных Лёней новостей, заставляли зябко поёживаться. И было не совсем ясно — к чему вся эта кровища? Скопление островов было даже не до конца исследовано, но и по картографическим фрагментам становилось понятно, что по территории архипелаг в десяток (а то и в несколько десятков) раз превышает Японию. Так что битва была не за землю, а, скорее, за господство. Несколько претендентов на звание императора не желали делиться друг с другом.
За всей этой вознёй совершенно незамеченным осталось то, что на территории Японии наличествовал ещё один портал.
Всё-таки условная портальная сетка не была идеально ровной. Невозможно было с математической достоверностью взять и вычислить координаты всех портальных точек. Отклонения достигали десятков, а иногда и сотен километров. Район возможного прохода на Новую Землю был исхожен поисковыми группами вдоль и поперёк — и поверьте, гористые парки префектуры Нагано были преизрядно истоптаны дотошными японскими волонтёрами, но… второй портал так и не нашли. Тем более что сложная пересечённая местность не очень-то располагала к затяжным прогулкам. Поиски прекратили. Все, кроме трёх десятков энтузиастов.
М-м-м… энтузиасток.
Это было нечто вроде фанатского общества. Девочки, мечтавшие стать кицунэ, лисами-оборотнями.
Три года (три года!) они практически жили в горах префектуры Нагано, сменяя друг друга и составляя настолько детальную расширяющуюся карту местности, что ей позавидовали бы любые взыскательные географы. Ну, или геологоразведчики. Или военные. Хрен знает, кому такая подробная карта вообще нужна? На эту карту были занесены даже все крупные деревья, значительные валуны и расселины. К концу третьего года, когда надежда уже начала покидать их, они наконец нашли то, что вдохнуло в них новые силы: сеть неглубоких, но сильно разветвлённых пещер.
Портал обнаружился в одном из глухих отнорков: совсем небольшой — настолько, что чтобы в него пролезть, пришлось бы встать на четвереньки.
Тридцать будущих лис смогли взять с собой только то, что можно было протащить по узкому пещерному ходу, ползя на карачках. Да и денег на экипировку у девчонок было немного. Плевать! Каждая из них мечтала стать как минимум пятихвостой кицунэ, а ради этого стоит терпеть!
ТРИДЦАТЬ ЛИС
Конец лета 0012 года (более точного времени они не знали), Лисий портал, прибытие // середина сентября 2025 СтЗ
Портал вывел их на поляну посреди такого дремучего леса, что девчонкам стало не по себе. Сосны и лиственницы были огромными — чтобы образовать вокруг какой-нибудь из них круг, нужно было взяться за руки впятером. Корни деревьев скрывались в толстых моховых подушках, в которых виднелись ягоды брусники, уже совсем тёмно-красные. И хоть девчонки и были в основном городскими, три года ползанья в горах префектуры Нагано научили их немного разбираться в природных приметах. Зелень подлеска была уже насыщенно-тёмной, уставшей. Хвоя лиственниц на концах веток начинала желтеть. По берегам лесных озёр собирался в шумные стаи подросший птичий молодняк. Лето заканчивалось.
Лето двенадцатого новоземского года.
Первую ночь они ночевали, устроившись на моховых подушках, но утро пришло с зябкой прохладой. Изуми проснулась от того, что волосы стали сырыми от росы, и побежала в кустики. Пока она сделала все утренние делишки, стало вовсе холодно, и мерзлявая Изуми вернулась к месту ночёвки, кутаясь в рыжий свитер и дрожа. На ногах кожа стала словно гусиная, вся в пупырышку и даже как
