женщин, в которых Мирон тоже узнал бывших пассажирок, но равнодушно покривила губы и ответила:
– Видно, вчера ты не понял мой ответ? Мне не интересно…
– Ты мне отказываешь?– снисходительно усмехнулся он.
– Неужели я первая?– сказано это было с такой язвительностью и демонстративно наигранным удивлением, что Мирон ощутил, как начинает злиться.
Образ солнечной Веры безвозвратно рассеивался. Он с трудом верил, что эта женщина ввела его в такое заблуждение. И всё же что-то не давало ему сесть в машину и уехать.
– У тебя время обеда. Не стоит отказываться от моего приглашения,– настойчиво сказал он и с намёком склонил голову к открытой двери.
Настя возмущённо нахмурилась. Такой он её ещё не видел. Было в этом что-то неожиданно увлекательное, возбуждающее другой интерес, но и злило непониманием причин решительного несогласия.
– Знаешь, езжай уже по своим делам. К жене, детям,– фыркнула она и отступила на шаг.
– У меня нет жены и детей,– теперь возмутился он и придвинулся к ней.
– Так и не появятся, если будешь чужих женщин по городу катать!– прищурилась Настя, не желая уступать.
– У тебя есть мужчина?– замедлил он, почувствовав себя оскорблённым и раздосадованным от вероятности, что эту женщину целует кто-то другой. Раз уж она солгала ему в одном, то и такое вполне можно допустить.
– А вот это,– почти прошипела она,– я не обсуждаю с едва знакомыми людьми!
– Тогда садись в машину – познакомимся!– недовольно велел он, крепко сжав дверную раму.
– С кем? Ты не водитель, не Михаил…– начала ядовито перечислять она.
– Но и ты не Вера-лаборант!– парировал он.
– Ну ты и хам!– вспыхнули гневом глаза женщины.
«Она-то почему злится?– недоумевал он.– Спасибо бы сказала, что не нищий!»
– Откуда такая враждебность? Я ничего дурного тебе не сделал!
– Скажи ещё, что я радоваться должна, ведь на меня обратил внимание состоятельный мужчина, а не какой-то водитель,– неожиданно произнесла Настя – прямо с языка сняла.
Из её уст правда звучала не так, как он представлял. И хорошо, что не произнёс что-то в этом роде, иначе выглядел бы склочным. Он и без того не похож на себя: стоит на улице и упрашивает женщину поговорить с ним.
– И не думал,– слукавил Мирон, сохраняя лицо и ровный тон.– Хотя резонно… Вер… Настя, садись в машину…
– Я тебе не Настя!– снова прошипела она.
Её щёки покраснели, а глаза метали молнии. Мирон мог бы уже плюнуть на это глупое препирательство, пожелать всех «благ» и уехать, но она раззадорила его самолюбие, и он не хотел спускать ей это с рук.
Резко сделав шаг к женщине, давя настойчивым взглядом сверху вниз, он терпеливо почти по слогам процедил:
– Сядь в машину, иначе я сам тебя туда усажу!
Видно, от возмущения Настя открыла рот, но не успела произнести и слова, как рядом послышалось:
– Привет, Настенька! О, а ты, кажется, водитель автобуса? Ничего себе прикид! Водилы так хорошо зарабатывают?
Настя мгновенно переменилась в лице: взгляд посветлел, мелькнула игривая улыбка, и она повернула голову в сторону говорящего.
– Привет, Никита!
Мирон догадался, что это был один из пассажиров автобуса, медленно выпрямился и снисходительно покосился на того.
Черноволосый короткостриженый мужчина с близко посаженными глазами и непропорционально большим чуть скошенным носом насмешливо-оценивающим взглядом окинул его с головы до ног. Мирон вспомнил, как тот плотоядно таращился на Веру у колонки, когда она набирала воду, а при возвращении в город всё напрашивался сопроводить её домой…
«Такой не может ей нравиться!»– решил Мирон и перевёл взгляд на Настю, чтобы убедиться в своих выводах.
Она уже смотрела на него, а в глазах играли усмешка, превосходство и что-то, похожее на вызов. Он много раз видел такой взгляд – взгляд самоуверенного игрока, но не верилось, что это в ней есть. Однако он всегда переигрывал таких. И сейчас не уступит. Не обращая внимания на коллегу женщины, Мирон вновь коснулся дверцы автомобиля и произнёс тоном, не терпящим отказа:
– Мы едем обедать, Анастасия Александровна?
Она прищурилась, будто хотела испепелить его на месте, но улыбнулась так обольстительно, что у него засосало под ложечкой.
– Конечно, мы едем обедать, Мирон Евгеньевич! Не могу отказать такому галантному поклоннику,– сладко проговорила она, села в салон, громко и дружелюбно приветствуя водителя. Но этот мёд в тоне насторожил Мирона.
Он молча закрыл дверь, проигнорировав нервное хмыканье липового соперника, обошёл автомобиль с другой стороны и сел на заднее сиденье.
– Василий, ресторан по пути сюда помнишь?
– Да, Мирон Евгеньевич, только развернёмся.
Мирон слегка прогнулся в спине, расстегнул пиджак и, положив одну руку на колено, а другую на широкий подлокотник между сиденьями, посмотрел на Настю. Она, скрестив руки на груди и плотно сжав губы, смотрела перед собой.
– Высадите меня за углом,– попросила она, когда Василий остановился на светофоре.
– А ты, похоже, трусиха?– усмехнулся Мирон, не зная, что теперь с ней делать.
– Не усложняй себе день,– игнорируя его взгляд, ответила она.
– Василий, остановишь только у ресторана,– велел он, не отводя глаз от Насти.
«Кем бы она ни была, но красивая, аж зубы сводит!»– проводя кончиком языка по внутренней стенке зубов, думал Мирон.
– Зачем тебе это?– покачала головой она.
– Разве понимание причины не решает проблему или большую её часть?
Настя замерла на секунду, а потом оглянулась и вызывающе ответила:
– Так у вас проблемы? Тогда запишитесь на приём…
– Всё решается довольно просто,– хмыкнул он и отвернулся к окну, чтобы не потерять контроль от вспыхнувшего желания, горячей тяжестью разлившегося в паху.
– Василий,– неожиданно обратилась Настя к водителю,– а скажите, вы часто шерстите под капотом?
– Простите, что делаю?– недоуменно взглянул тот в зеркало заднего вида.
– Шерстите – так ведь водители выражаются?
– Не знаю, о чём вы, но мы так точно не выражаемся,– хохотнул Василий.
– Ясно. Водители так не выражаются,– насмешливо покосилась она на Мирона и уже не отвела глаз.
– А ты забавная,– оглянулся он, в этот самый момент осознав, что ему всё равно нравится смотреть на неё.
– Обед за твой счёт!– отрезала она и больше не произнесла ни слова до самого ресторана.
Время обеда, но в зале нашлось отдалённое место для двоих. Мирон отодвинул стул, а Настя, присев, усмехнулась его галантности, будто это нечто из ряда вон выходящее и достойно осмеяния. Он решительно не понимал поведения женщины, хотя она больше не демонстрировала явного противостояния и внешне вела себя вполне достойно.
«Это, наверное, только цветочки?»
Официант подал папки с меню. Мирон без особых раздумий заказал несколько блюд. Настя
