спокойно.
— Да, пожалуй, хочу.
Нежные пальцы коснулись моей шеи. Очень бережно, тепло. Я покорно подчинился движениям, глядя на горшочек с солянкой.
— Да, вы очень напряжены, — прошептала за моей спиной девушка. Массажем это точно не было. Больше похоже на прелюдию. Вероника прижалась ко мне грудью. — Вам нужно больше расслабляться. Неужели молодая госпожа не справляется? Ей нужно больше стараться. Хотите, я научу её? Или может… Я сама попробую?
Я поднялся, разворачиваясь. Посмотрел в её глубокие глаза сверху вниз. Хороша. Безумно хороша. Очень жаль.
— Но сначала вам надо покушать. Остынет же… — жарко и многообещающе сказала она.
— Потом…
Девушка замотала головой:
— Она невкусная, когда холодная, мой господин. Сначала обед, потом я…
— Составишь мне компанию, — я указал на стол.
Горничная замялась, и явно начала что-то подозревать:
— Я не голодна…
— А это не вопрос, — пожал плечами я. — Но как хочешь…
Я схватил её за горло и чуть приподнял. Ноги девушки оторвались от земли. Она вцепилась в мою руку ногтями, стала извиваться, пытаясь пнуть в пах. В один миг превратилась в рассерженную гадюку. Я приложил её об стену, так что девица поникла. Бросил тело на камни балкона, и склонился на ним. Рванул ворот платья и убедился, что у Вероники на груди спрятался чёрный цилиндр. Даже сюда добрался Бековский артефактор… Так, контур трогать нельзя, это я уже выучил. Девица без сознания, значит команду дать не сможет. Что если…
Я сдёрнул амулет с шеи горничной. Дышит? Дышит. Отлично. Я вгляделся в цилиндр, внимательно изучая руны. Задумчиво поднялся на ноги, но едва расстояние между девушкой и амулетом стало чуть больше метра, амулет лопнул у меня в руках. Вероника вытянулась на полу, царапая пальцами камень, глаза её широко раскрылись, забегали и очень быстро замерли, уставившись в невидимую точку. Твою же бабушку! Отбросив бесполезный амулет, я снова склонился над телом и убедился, что горничная мертва.
Проклятье. Бек прямо вездесущ… Даже сюда добрался. Я снова посмотрел на принесённый поднос. Обед, доставленный Вероникой, был отравлен. В него добавили особенный ингредиент, от которого меня должно было вырубить на сутки минимум. Интересно, кто ещё из прислуги в союзе с покойной «роковой красоткой»? Я пружинисто встал на ноги и двинулся к двери. Раз отравить меня попытались только сейчас, значит и команда на это пришла недавно. У них были почти сутки чтобы вырубить меня десятком разных способов.
А выбрали опять отраву в еду!
Дворецкого я нашёл на его посту. Он чуть нахмурился, увидев, как я спускаюсь по ступеням.
— Есть у меня вопрос один, Клаус Игнатьевич… — заговорил я на подходе. — Девушка, горничная. Вероника… Как давно она у вас работает?
— Вероника? Вероника Сомова работает у нас с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать, — степенно ответил дворецкий. — Её мать здесь работала прежде! А что-то произошло, господин? Она повела себя недостойно?
— Можно и так сказать.
— Господин, что-то случилось? — Бреннер прищурился. Я же остановился напротив него и поднял руку с заряженным пистолетом:
— Пожалуйста, расстегните ваш прекрасный смокинг.
— Господин… — отступил он на шаг.
— Смокинг расстегните, прошу вас, — покачал я стволом.
Он медленно коснулся верхней пуговицы. Глаза дворецкого ничего не выражали, разве что морщинок в уголках стало чуть больше.
И тут в шею меня что-то ужалило. Броня не среагировала, потому что такой предмет не нёс в себе никакой угрозы. Его энергии не хватило бы ни на что кроме лёгкого укола.
Вот только на конце этой иглы явно был яд. Опять!
— Что… — сказал я и через миг повалился на пол, успев заметить, как на лице дворецкого появилась холодная улыбка.
Глава 17
Ведьмовской амулет успешно нейтрализовал яд, но я всё равно старательно изображал недвижимое имущество на каменных плитах. Будем считать это внезапной импровизацией. Убивать меня не хотят, и это их проблема.
— Хорошая работа, —сказал кому-то Клаус. Он медленно, крадучись, подошёл ко мне. Ногой откинул пистолет в сторону, отчего тот беспомощно звякнул. Звук будто приободрил негодяя. Ну и зря, если бы я хотел, то справился бы и без оружия.
Дворецкий с нехорошей улыбкой присел рядом с мною. Глядя мне в глаза, Бреннер всё же расстегнул воротник, подцепил цепочку и показал мне чёрный амулет:
— Вы это хотели увидеть, господин, верно?
Ответа он не ждал. Понимал, что всаженный в меня яд не позволяет шевелить языком. Но мне удалось изобразить невероятное удивление во взоре. Клаус заметил это и удовлетворённо хмыкнул.
— Яд и смерть уравнивают всех. Простых и одарённых. Химия, Илья Александрович. Она надёжнее ваших волшебных штучек-дрючек.
В поле зрения появилась улыбающаяся экономка. В её толстых руках была духовая трубка явно откуда-то с африканских земель. Игла, пущенная из столь экзотического оружия, всё ещё торчала из моей шеи.
— Он не съел суп, — сказала она. — Почему он не съел мой суп? Я хотела чтобы он съел его!
В голосе экономки царили скандальные нотки.
— Я сразу говорил, что нужно другое решение, Софочка, но что уж поминать-то… Ступай наверх и найди Веронику, молю тебя, — приказал ей Бреннер, затем полез в карман костюма, достал телефон. Приложил его к уху. Холодный взгляд не отрывался от моего лица. Теперь это был не мой верный слуга, а чей-то чужой.
— Коленька? — мягко сказал он в трубку. — Зайди в главное здание. Надо подготовить господина Артемьева.
В голове как-то всё резко стало на свои места. Вольтке, усадьба с людьми Феоклистова, его непомерное богатство… Пока Тайная Канцелярия проводит тайные миссии по «защите свидетелей», в поисках таинственного Бека, их свидетель лежит на полу, окружённый местной прислугой. И эта самая прислуга, надо же, вся поголовно служит Беку.
Или можно уже говорить прямо: Феоклистову. Версия складывалась успешно. Но вот только зачем он такой щедрый дар мне преподнёс-то? Ой как мне стало интересно…
Сверху вдруг донёсся крик злости. Вопила женщина, и это означало только одно: экономка обнаружила тело Вероники.
Клаус Бреннер лишь хмыкнул. Ушёл в свою каморку и вернулся оттуда с помповым дробовиком. Флегматично загнал несколько патронов. Крик экономки приближался.
— Он убил мою деточку. Эта сволочь убила мою деточку! Убила! — орала женщина. — Тварь мерзкая! Грязная скотина!
Дворецкий невозмутимо зарядил дробовик. Разъярённая экономка спускалась по лестнице:
—
