бы и не уважал Виктора Федорова. Впрочем, этого легендарного человека знали и уважали даже те, с кем он бескомпромиссную борьбу: столичные жулики и воры в законе. Это был профессионал высочайшей пробы, человек кристально честный и справедливый. И когда в конце 1980 года в МУРе был создан отдел по борьбе с грабежами и разбойными нападениями, у начальства не возникло сомнений в том, кому поручить этот сложнейший участок работы: конечно же, Виктору Николаевичу Федорову.
Именно Федорову удалось, казалось бы, невозможное: засадить за решетку самого Иванькова по кличке Япончик. Иваньков в начале 1980-х годов чувствовал себя хозяином Москвы. Несмотря на активную криминальную деятельность, ему неоднократно удавалось уйти от наказания. Даже когда его взяли с поличным в ресторане «Русь» за драку, а при обыске нашли поддельный паспорт, Иваньков все равно отделался смешным сроком в 7 месяцев 15 дней и вышел на свободу прямо из зала суда.
Уже в 1970е годы Япончик понял, какие деньги можно делать, собирая дань с воротил теневого бизнеса. А теневая экономика в СССР, несмотря на успехи развитого социализма, росла день ото дня. И вот Япончик, сколотив шайку таких же дерзких, как он, молодых парней, стал первым советским рэкетиром. Используя милицейскую форму и поддельные удостоверения сотрудников милиции, люди Иванькова производили самочинные обыски у дельцов теневой экономики, отбирали ценности и деньги, иногда совершали и квартирные кражи.
Когда Федоров начал плотно заниматься похождениями банды Иванькова, буквально в считанные недели «накопал» 62 эпизода преступной деятельности. Каждый из них тянул на длительный тюремный срок.
Взяли Япончика и его подельников в результате блестяще спланированной операции ранним утром 14 мая 1981 года, буквально за день до отъезда бандитов в Сочи на открытие «курортного сезона». По воспоминаниям самого Виктора Федорова, дело было так.
Ночь на 14 мая Япончик провел в одной из своих съемных квартир на бульваре Яна Райниса. Сыщики об этом прекрасно знали. Был разработан план операции, согласно которому Иванькова должны были взять в тот момент, когда он на своей «шестерке» поедет по улице Свободы в сторону центра. На одном из перекрестков заранее подготовили… кран со стрелой, который должен был перекрыть проезжую часть, если Иваньков не подчинится требованиям сотрудников ГАИ и не остановится.
Иваньков, разумеется, не остановился. Машину он водил, как заправский гонщик. Поняв каким-то шестым чувством, что остановили его не просто так, Япончик дал по газам и попытался уйти от погони. Пришлось стрелять по колесам, а когда и это не помогло — в дело вступил кран, перегородивший Иванькову дорогу.
В тот же день повязали и всех подельников Япончика — по каждому из преступников плотно работала оперативная группа муровцев.
А через несколько месяцев состоялся суд. Благодаря кропотливой работе Виктора Федорова и его коллег, суду представили убедительные доказательства вины Иванькова. И хотя из 62 эпизодов были документально подтверждены только четыре, Люблинский районный суд приговорил Вячеслава Иванькова к 14 годам колонии усиленного режима. Для Япончика это стало полной неожиданностью.
Полковник Виктор Федоров прослужил в МУРе больше четверти века. А, выйдя на пенсию, возглавил Совет ветеранов Московского уголовного розыска.
Валентин Рощин
Пик служебной карьеры Валентина Рощина пришелся на годы перестройки. В конце 1980-ых Валентин Дмитриевич служил в МУРе и занимал должность заместителя начальника отдела по предотвращению разбоев.
В те годы сотрудники «разбойного» отдела оказались на самой передовой борьбы с преступностью: после введения закона о кооперации, легализовавшего, по сути, теневой бизнес, криминальные группировки, специализировавшиеся на вооруженных грабежах, стали плодиться, словно грибы после дождя. Так что работы у Рощина и его коллег хватало. Ну а кроме того, Валентин Дмитриевич прославился тем, что раскрывал сложнейшие преступления, в которых были замешаны высокопоставленные и весьма влиятельные люди того времени.
Одна из самых громких криминальных историй перестроечного времени — нападение на мастерскую Зураба Церетели. Сообщение об этом поступило в МУР в один из октябрьских дней 1987 года. Поскольку Церетели в горбачевскую эпоху считался придворным художником и водил дружбу с первыми лицами государства, история с ограблением его мастерской тут же приобрела особый резонанс. Все дела, которыми на тот момент занимался «разбойный» отдел, были приостановлены, а на место происшествия по приказу начальства немедленно выехала группа лучших сыщиков МУРа во главе с Валентином Рощиным. Параллельно дело вели и сотрудники КГБ СССР.
Самого Церетели в тот момент в мастерской не было: он находился в Женеве, оформлял интерьер помещения, где планировалась встреча Горбачева и Рейгана. В мастерской скульптора в Москве постоянно находились три человека: супружеская пара, следившая за чистотой и порядком, и шофер, который доставлял продукты и все необходимое для работы. Разбойное нападение было совершено ночью. Какие-то люди проникли в мастерскую, ударили шофера несколько раз ножом, затем вынесли из помещения новенькую импортную видео- и аудиотехнику.
Осмотр места происшествия показал, что проникнуть в мастерскую Церетели можно было только через дверь — на окнах стояли решетки, распилить которые без автогена было невозможно. Однако и замок на входной двери был не тронут. Значит, дверь преступникам открыли изнутри. Однако супруги в один голос твердили, что никого не впускали, ничего не слышали, а проснулись только от воплей раненого шофера.
Следствие зашло в тупик. Супруги явно что-то скрывали или недоговаривали. А шофер находился в палате Боткинской больницы, и доступ к нему был ограничен. И тогда Валентин Рощин решил направить в больницу под видом пациента своего человека, подселить его в палату к шоферу и вызвать того на откровенность. Эту миссию блестяще исполнил сотрудник «разбойного» отдела МУРа Алексей Белов. Из разговоров с шофером стал ясно, что на самом деле произошло в ту роковую ночь в мастерской Церетели.
Оказалось, что шофер был человеком нетрадиционной сексуальной ориентации. Он регулярно посещал все злачные места Москвы, где бывал соответствующий контингент. Как-то раз он познакомился с молодым, модно одетым парнем и привел его в мастерскую для любовных утех (в отсутствие Церетели он делал это неоднократно). По словам шофера, в мастерской они выпили вина, после чего он отключился. А когда очнулся, увидел перед глазами нож…
Модно одетого парня довольно быстро вычислили. Им оказался хорошо известный московской милиции представитель нетрадиционной сексуальной ориентации. При обыске в его квартире нашли один из похищенных у Зураба Церетели видеомагнитофонов. На допросах парень признался, что действительно бывал в мастерской Церетели, видел заграничную технику и рассказал об этом своим приятелям. Тогда-то дружки и решили почистить мастерскую скульптора.
На следующий день модный парень позвонил шоферу, договорился о встрече. Далее
