я сбежала? Надо было влепить ему пощечину. Ещё одну. Не развалился бы. Или лучше бы я посмеялась и сказала, что все его слова — это полная чушь.
Но я никогда не была сильной. Если кто-то задевал за живое, я стыдилась, молчала и пряталась. Редко могла постоять за себя.
— Лиль? — позвал Тимофей, не дождавшись моей реакции.
— Он был прав… — а меня не отпускал туман.
— Что? — озадаченно спросил парень.
Ламборджини резко остановилась на светофоре. Меня толкнуло вперёд. Я успела выставить руки на панель. Тимофей, как всегда, желал проскочить на желтый, но не успел. Затормозил в последний момент, боясь лишиться прав.
— Норм?
Взглянула на свои ногти, в этот раз не сломала. А вот Рахманов заставлял меня пристёгиваться, оберегал.
— Нет, — я замотала головой.
— Бейби, черт, ударилась?
— Мы должны расстаться, — на удивление легко произнесла я, как будто репетировала несколько дней подряд.
Он застыл и глядел перед собой. Тишина давила на уши. Разрывала всё, что было между нами. Каждый закопался в потаенных мыслях.
Почему, как только произносишь что-то неприятное, хочется сразу отмотать время назад и заткнуть себе рот?
— Ты же сказала, что не обижаешься? — одними губами проговорил он.
— Дело не в обиде.
Парень взглянул на меня. Он был таким потерянным и напуганным, что душа рвалась обнять его.
— А в чем тогда?
— Я больше ничего не чувствую к тебе.
— Не верю! — он стукнул по рулю.
Вспыхнул зелёный свет. Мы продолжали стоять. Другие водители начали сигналить.
— Тим!
— Мне плевать! — ещё больше разозлился он и включил аварийку.
— Давай отъедем хотя бы?
— Нет. Слушай. Подожди, — затараторил он и, наклонившись ко мне, взял мою ладонь. — Бейби, я пытаюсь держаться, чтобы не сорваться и не разбить что-нибудь.
Затем поднёс её к губам и оставил поцелуй.
— Давай поговорим, как приедем. Не хочу так, в дороге, ладно?
— А как же тусовка?
— Мы найдём время, зай. Сейчас не думай об этом.
Я согласилась, полагая, что мы немного расслабимся и обсудим всё, как взрослые. Наверно, ему будет труднее перенести разрыв. Он сделал шаги навстречу, а я отдалилась.
Когда доехали, Тимофей оббежал машину, чтобы открыть мою дверь. Предложил взять его под руку и всячески не принимал отказы.
Мы поднялись на нужный этаж и зашли в квартиру.
— Почему тихо? — спросила я, оглядываясь. — Никого нет? Остальные придут позже?
— Нет, — он качнул головой и подтолкнул меня вперёд.
Мы оказались в большой комнате, и я увидела розы, свечи и накрытый стол.
— Хотел устроить романтический вечер. Сюрприз и всё такое. Боялся, что ты откажешься. Поэтому сказал про тусовку, — он встал в центре и обвел глазами стены, увешанные гелиевыми шарами.
Я почувствовала себя неловко. Если бы только знала, то… сказала бы о расставании позже.
Нет. Я бы просто не согласилась приехать. Так что сработал Тимофей хорошо, себе в плюс.
— В любом случае, давай поужинаем? Ты голодна? Зачем всему пропадать? А один я не осилю. И поговорим заодно.
— Ладно, но не рассчитывай на большее. Ты же этого хотел? — я сделала акцент на вопросе и прямо взглянула на него.
— Ну вот, в твоих глазах я извращенец. Сам виноват, — Тим запустил пятерню в волосы и поморщился. — Я желал провести время со своей девушкой, вкусно накормить и стать чутким парнем.
Я шагнула к нему.
— Почему ты такой странный? Это всё безумно приятно, но ты поменялся, словно мы год не виделись. У тебя нет температуры?
Вытянув пальцы, я прощупала его лоб. Он был теплым.
Он усмехнулся и пригласил меня к столу. По-джентльменски отодвинул стул, а затем схватил бутылку и открыл её.
— Со мной всё в порядке, — он разлил вино по бокалам и сел напротив меня. — Я должен стать взрослым и нести ответственность.
— Это слова твоей мамы.
— Бейби, это гимн моих родителей! Так, убирай крышки и нападай. Если что-то остыло, то подогреем.
Некоторое время мы кушали блюда, заказанные из ресторана, и обсуждали университетские новости. Распивать почти с бывшим парнем идея бредовая, но мне хотелось отдохнуть и узнать о «новом» Тимофее.
— Я стану депутатом, как хочет отец. Это решено, — он расположился удобнее и внимательно посмотрел на меня.
— Значит, твоя жизнь определена, цели поставлены, и рядом будет тот, кто поможет. Это же хорошо? — я крутила в руках бокал, отвечая ему взглядом.
Он закатил глаза.
— По правде, я не знаю. Отец этого хочет, а я… не знаю, Бейби.
— То есть ты взялся за голову, хотя я никогда не считала тебя глупым, — старалась говорить серьёзно, однако не удержалась и рассмеялась. Он подхватил веселье. — Я лишь констатирую факты! Итак, ты решил быть ответственным, чтобы стать местным депутатом и вешать лапшу на уши избирателям, как ты обустроишь наш район…
— Да, конечно, зай! А потом возьму деньги на садик, выставлю три лавочки и на оставшиеся полечу на Мальдивы!
— Ну, офигенный план, — я всё ещё смеялась.
— Хреновый! Я таким не буду, — фыркнул он. — Только честность перед людьми!
Я пригрозила пальчиком.
— В начале все так говорят.
— А я не все, — Тимофей резко встал и приблизился. — Не ты ли говорила, какой я крутой и особенный?
— Говорила, — шепнула я и задержала взгляд на его красных щеках от выпитого алкоголя.
— Потанцуй со мной. Чего мы сидим, как будто нам по сто лет? — парень вытянул руку.
Я колебалась, думала, нужно ли это. Сегодня он был тем, о ком я мечтала долгие месяцы. Так хотелось продлить это волшебство, ощутить себя в его трепетном внимании.
«Ещё чуть-чуть. А потом уйдешь» — сказал внутренний голос.
Моя ладонь коснулась его. На телевизоре был включен музыкальный канал. Заиграла грустная песня о любви. Тимофей начал движение, и я последовала за ним. Его светлые глаза тянули и манили, как в день, когда мы познакомились.
А ведь у нас была такая глупая и романтичная история. Её можно всем рассказывать и вдохновлять, а не стыдиться, как у нас с Рахмановым…
Слова из песни подогревали раздрай в душе:
'Я думал, что ты останешься до конца моей жизни.
Ты будешь моим днем и каждой моей ночью.
Осветишь небо, когда все звезды перестанут сиять,
Ты и я'.
Он вдруг опустился вниз и потянул меня. Мы сели на пушистый ковер. У Тимофея было лицо человека, который осознал, чего лишился, и понятия не имел, как ему справиться с этим.
— Не хочу, чтобы вечер заканчивался, — он прижался к моей груди и сцепил руки за спиной. — Почему я всё испортил?
Моя ладонь коснулась его волос, и я начала
