Книга Не взывая к закону - Леонид Юрьевич Шувалов

Облучков хотел осадить его, поскольку ему не понравились ни тон, ни существо высказывания, но вовремя спохватился. Ведь в данную минуту он не был самим собой. Чтобы не вызвать у собеседника даже малейшего подозрения, он грубовато отшутился:

– Жисть такая, хватай, пока дают!

«Жисть, жисть», – проворчал Землянский.

Облучков прищурился:

– Деньги готовы?

– Готовы, – протяжно вздохнул Борис Игоревич.

– Давайте.

– Побоялся сюда нести. В гараже они.

– Нашли где хранить, – качнул головой Облучков. – Жена за какими-нибудь огурцами пойдет, и пиши пропало…

– Она туда не ходит.

– Жулье может залезть, – продолжал строжиться Облучков, стараясь произвести впечатление серьезного и осторожного человека.

Землянский отозвался не без гордости:

– Японские замки стоят, особой секретности.

– Так вы на машине на работу приехали? – догадался Облучков. – В таком случае не будем терять времени!

Всем своим видом показывая, что не сомневается – Землянский беспрекословно последует за ним, Облучков быстро зашагал к выходу. На мгновение замешкавшись, Борис Игоревич действительно поплелся следом, напоминая смертельно усталую охотничью собаку, которой до чертиков надоело носиться по болоту и хочется скорее попасть в теплую городскую квартиру, но хозяин неутомим, и ничего иного ей не остается, как повиноваться его сумасбродству.

Всю дорогу до гаража Облучков просидел с напыщенным видом. Оттого, что его присутствие полностью игнорируется, Землянского брала досада, но он ее не выказывал, сидел тихо.

Сложенные из бетонных блоков стены гаража наполовину утопали в откосе железнодорожной насыпи, и от этого гараж походил на долговременную огневую точку.

– Интересно, как это вам удалось получить разрешение? – покачал головой Облучков, убедившись, что других гаражей поблизости не просматривается.

– Удалось, – мрачно уклонился от ответа Землянский.

– Похвальная пробойность, – язвительно заметил Облучков. – Открывайте свои сверхсекректные…

Землянский прогромыхал одним навесным замком, другим. По-прежнему не глядя на Облучкова, занялся японскими замками. С вкрадчивым металло-масляным звуком они втянули в свои импортные тела высокопрочные параллелепипеды ригелей и открыли доступ в гараж.

– Калиточка не предусмотрена? – живо полюбопытствовал Облучков.

– Всякие дверцы – лишний повод для попытки проникновения, – авторитетно заявил Землянский, включая свет.

Облучков взглянул на лестницу, ведущую вниз:

– Ого! И второй этаж имеется?!

– Третий тоже, – буркнул Борис Игоревич и попросил: – Подождите здесь, я достану деньги.

– Боитесь, тайник проведаю? – усмехнулся Облучков, следя за спускающимся Землянским.

Тот не ответил. Вытянув шею, Облучков крикнул:

– У вас здесь прямо бункер с картины Кукрыниксов! Не тем ли проектиком пользовались?

– Сам проектировал! – огрызнулся снизу Землянский.

– Наверное, несколько мешков лука оставили для хозяйства? – продолжал допытываться Облучков. Толстые линзы его очков озорно поблескивали в лучах мощной электрической лампочки.

– Оставил.

Голос Землянского звучал глухо и таинственно, потому что он уже спустился на самый нижний этаж. Облучков крикнул еще громче:

– Должно быть, и другие запасы имеются?

– Тушенки вам, что ли, надо?! – задрав голову, окрысился Землянский. – Сейчас ящик вынем, жрите!

– Оставьте себе, пригодится, – отозвался Евгений Юрьевич и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, на цыпочках устремился к воротам гаража.

Оказавшись на улице, он всем телом навалился на массивную створку, захлопнул ее, трясущимися от волнения пальцами принялся закрывать замки.

Землянский услышал над головой глухой хлопок, но не придавал этому значения до тех пор, пока наступившая тишина не стала тревожить. Особенно подозрительным было то, что его перестали донимать вопросами. Он прислушался и различил, как брякнул по металлу ворот навесной замок.

– Эй! – робко позвал Землянский.

Наверху не отвечали. Борис Игоревич взлетел по лестнице на второй этаж, увидел, что в помещение не проникает дневной свет, закричал:

– Э-э-эй!!!

Истошный вопль прорвался наружу, заставил Облучкова осмотреться по сторонам, поскольку ворота были такими бронированными, что трудно было определить, откуда исходит звук.

Землянский забарабанил по неприступно-холодной стали. Облучков отозвался вежливым постукиванием ключа.

– Вы что делаете? – донесся до него голос Землянского.

Облучков задумчиво пожевал губу. Мысль поступить так, а не иначе, пришла внезапно, словно обожгла, и действовал он почти неосознанно. Вопрос из бункера вынудил проанализировать собственный поступок.

– Ну что вы делаете?! – завыл от бессилия Землянский.

Прикинув, что к чему, Облучков сориентировался и сообщил:

– Задерживаю вас, как лицо, подозреваемое в совершении преступления. Продукты у вас есть, вентиляция хорошая… Не переживайте.

– Вы что, из милиции? – в отчаянии прокричал Землянский.

– Нет, – честно признался Облучков.

Ответ привел Бориса Игоревича в окончательное смятение.

– Тогда зачем вы это сделали?! Зачем?! – с почти суеверным ужасом возопил он и затарабанил еще сильнее. – Выпустите меня! Выпустите!

Облучков пожал плечами, с меланхоличной улыбкой вынул ключ зажигания, закрыл дверцы «Жигулей» на замок, еще раз огляделся и, насвистывая «Лаванду», двинулся в сторону остановки общественного транспорта.

ГЛАВА 44

До полуденного зноя было еще далеко, однако ртутный столбик резво миновал отметку «тридцать» и продолжал ползти вверх так же упорно, как скалолаз на верхушку одного из самых неприступных из Красноярских столбов.

Шелехов отогнал от себя видение холодной енисейской воды, вытер потное лицо, постоял секунду, потом медленно зашагал следом за Обиджоновым по ухоженной тропинке.

– Сейчас чаю попьем, полегчает, – пообещал Абдухамид.

Взгляд Шелехова был прикован к журчащим арычкам. Хотелось разуться, засучить брюки и опустить туда ноги… Он не сразу понял, что сказал коллега.

– Чаю… а-а… хорошо…

Но вот в тени грушевых деревьев показались дастарханы, пахнуло сладковатым дымком мангалов, и глаза Шелехова выжидающе сузились, хотя внешне он остался таким же вялым и разморенным.

Со всех сторон слышались негромкие приветствия. Обиджонов, уважительно склоняя голову то налево, то направо, приветливо отзывался:

– Алейкум-ас-салям.

Шелехов радушно улыбался и тоже произносил:

– Алейкум-ас-салям.

Когда в ответе Абдухамида прозвучала едва заметная сухость, он внимательно посмотрел на мужчину, с которым поздоровался Обиджонов.

Полное лицо Махмуда по обыкновению несло на себе отпечаток добродушной лени и беспечности, но глаза изучали приезжего, взвешивали, на что он способен.

Турсунов знал, что в доме оперуполномоченного поселился гость, слышал и то, что гость – армейский друг Абдухамида. Во все это можно было поверить. Смущало другое – раньше друг не появлялся, а теперь вдруг раз! – и приехал. Узнать бы, откуда. Не спросишь же напрямую… А слухи, прошедшие по городку, об этом молчали.

Подавив дурацкое желание подмигнуть Турсунову, Шелехов чинно произнес:

– Алейкум-ас-салям.

Турсунов благодушно кивнул, опустил глаза, чтобы скрыть интерес к персоне гостя, отхлебнул из пиалы.

Обиджонов и Шелехов расположились подальше от дастархана, на котором восседал Махмуд, заказали чай. Не раз прежде доводилось Шелехову слышать, что в Средней Азии все пьют зеленый чай и тем спасаются от жары. Слышать-то слышал, да не очень верил. Но сейчас, когда чайханчик принес чайничек и пиалы, поспешил наполнить их и, протянув одну Абдухамиду, с жадностью сделал несколько