голове стучали в такт шагам. Если этот Дима не лжет, а похоже, так и есть, мы с ним пытались убить дочь Санева. Выходит, я – потенциальная убийца? Я способна кого-то убить? Нет, думать об этом было нельзя – слишком дико, слишком страшно.
Чем ниже, тем холоднее становилось.
Что там? Погреб? Гигантский холодильник?
Дима не последовал за мной, но это вовсе неудивительно. Я не знала этого человека, внезапно возникшего в моей жизни и так же стремительно пропавшего. Он гнался за мной, считая, что я – это Мика. Выходит, все эти покушения на меня – его рук дело? А ведь у Санева забавное чувство юмора. Надо же было придумать: заменить свою дочь на ее потенциальную убийцу и наблюдать за тем, как происходит охота. Даже я в своем нынешнем положении могла оценить всю красоту шутки.
Светлый прямоугольник двери становился все ближе. Там, в помещении, горел неяркий, но все же отчетливый электрический свет и слышался негромкий гул работающего генератора. С каждым шагом становилось все холоднее, и вот я уже зябко ежилась, стоя на пороге не слишком большого помещения. Тоже абсолютно пустого, если не считать стоящего посреди металлического ящика.
Кажется, разгадка близко.
Я шагнула за порог, успев подумать, что попала в ловушку, словно глупая блондинка из фильма. Достаточно захлопнуть за мной дверь – и вот уже повторение растиражированной сцены, где герои заперты в огромной рефрижераторной, на ресницах оседает иней, а до смерти остается всего один эпизод.
Дима прав. Я и вправду окончательно сбрендила, потому что уже не боялась и просто шла, с каждым шагом приближаясь к разгадке.
Дойдя до металлического ящика и заглянув внутрь, я даже не удивилась. Наверное, подсознательно это я и ожидала увидеть.
Там, вытянувшись во весь рост, лежала красивая блондинка с абсолютно мертвым застывшим лицом. Та самая, которую я видела на фотографии, присланной Ветровым.
– Ну, здравствуй, Мика, – я усмехнулась. – Наконец мы встретились.
Она, конечно, не ответила, а за спиной послышались размеренные шаги.
Вот и следующий участник драмы. Зрители ждут, занавес поднят…
Настал момент истины.
Медленно, ведь спешить мне теперь было абсолютно некуда, я обернулась…
Санкт-Петербург, сентябрь, 1913 год
Темно-серое небо, снег в лицо и пронизывающий насквозь ветер, от которого не спасает даже теплое меховое пальто. Город словно невзлюбил ее с первого взгляда. Экипаж, нанятый для поездки, ждал ее возвращения, а Лиза все не решалась подойти к сияющим дверям гостиницы, на вывеске которой красовалось название «Астория». Здание было совсем новым и помпезным. Кажется, когда Лиза приезжала сюда с отцом, на этом самом месте находилось что-то другое – не такое масштабное. Вглядываясь в красноватый гранит стен, Лиза думала, что на них словно запеклась кровь.
Вздрогнув от нового порыва ледяного ветра, девушка сжала зубы и направилась ко входу. Окажись здесь отец, он бы обязательно что-нибудь придумал.
Тем временем швейцар услужливо распахнул перед ней дверь, и Лиза с некоторым облегчением шагнула внутрь.
Холл был большим и тоже помпезным. Дорогой ковер под ногами, мраморные полы, свисающие с потолка массивные люстры, декорированные под старинные канделябры с вздымающимися вверх свечами, украшенный лепниной потолок, колонны, растущие в кадках пальмы и, конечно же, расторопный персонал, тут же оценивший и внешний вид гостьи, вполне соответствующий статусу заведения, и отсутствие багажа.
– Чем могу помочь? – молодой человек в гостиничной форме торопливо подскочил к ней.
– Я хотела бы увидеть Дениса Константиновича Вербицкого, – быстро, словно боясь передумать, проговорила Лиза.
– Что ему передать?
– Я подожду, – уклончиво ответила она. Лучше, если в гостинице не узнают ее имени. Отцу бы не понравилось, он считал такие места средоточием пороков. «Чем больше блеска, тем меньше толку, – любил повторять он. – Запомни, Лизонька, мишура нужна для того, чтобы скрывать всякую неприглядность». Отец был прав. Его слова подтвердились хотя бы в доме у тети.
Лизу проводили к дивану, и она приготовилась ждать. Время тянулось невыносимо. Интересно, Вербицкий вообще здесь? Сидеть на месте было решительно невозможно, и Лиза принялась расхаживать по холлу.
Она подошла к самой лестнице, и тут услышала шаги. Стукнул каблучок – спускалась дама. Следом за ней, с разницей в несколько шагов, шел и Денис. Лиза медленно отступила за колонну и затаила дыхание.
Они были так близко, что девушку обдало сладким запахом духов, от которых в горле запершило. Быстрые женские шаги поцокали дальше, а рядом послышался голос Вербицкого:
– И кто меня спрашивал?
– Там, на диване, дама… – портье растерянно замолчал.
– Неужели? – в голосе молодого человека зазвучала знакомая насмешка.
– Она только что была там…
Лиза изо всех сил зажала руками рот, чтобы не закричать. Сердце учащенно билось. Так страшно ей не было даже в тетушкином доме. Тогда у нее еще оставалась надежда, погасшая лишь теперь.
Зачем рыжая красотка приходила к Денису Вербицкому, вопросов не вызывало.
– Нет, говорят, она не выходила… – бормотал между тем портье.
– Правда? – Вербицкий снова усмехнулся. – Мне кажется, ваш отель еще слишком молод, чтобы иметь собственных призраков и легенды об исчезающих дамах. Если ваше приведение снова объявится, вы знаете, где меня найти. Только позаботьтесь о том, чтобы впредь не беспокоить меня зря.
Он ушел, а Лиза еще некоторое время стояла за колонной, пока на нее едва не наткнулся мальчишка, тащивший огромный чемодан.
Его появление словно привело девушку в чувство, и она поспешила к выходу.
– Постойте, – окликнул ее кто-то из персонала, но Лиза, конечно, не стала ждать.
Забыв об оставленном экипаже, она миновала площадь и обнаружила себя уже на набережной.
Темные воды Невы усиливали мрачность неба, а белые снежинки, ложащиеся на чугунные перилла, напомнили о снеге, который падал на гроб отца. Кажется, все кончено. Может, просто броситься в эту холодную воду? Не чувствовать, не думать, не знать. Как жить, если вокруг только ложь и предательство?
Тихий плеск волн, бившихся о гранитный парапет, успокаивал, обещал забвение. «Я не предам, – шепнула ей Нева. – Доверься мне, и тебе больше не будет больно, не будет страшно. Доверься мне – я укачаю тебя на руках, прижму к груди, согрею и успокою. Не бойся, все случится очень быстро, ты даже не заметишь. Только доверься!»
Лиза медленно сделала шаг. Теперь она уже и вправду не ощущала ни холода, ни страха. Она не замечала людей, не слышала их голосов. Весь мир сузился до ласковой колыбельной, заполнившей вокруг себя все пространство. Лиза шла на голос реки, как моряки на голос легендарных сирен. Еще пара шагов…
Она пришла в себя от ужасной боли. На груди горело, словно там разожгли костер. Сунув
