class="p1">Девушка быстро убеждает нас, что поможет Киру всё организовать, и нам немного становится проще, что другу не придется справляться в одиночку.
— Звони хлюпику, мы даже не знаем, куда ехать.
Как только Тимур услышал первые слова очкастого помощника, по его лицу сразу стало понятно, что дела наши плохи.
— Ладно, пытайся найти и держи нас в курсе. — Отключает вызов и со всей дури бьет ногой по машине.
— Это какая-то насмешка свыше, блять!!! — Рычит от отчаянья на всю округу друг. — Ну не может этой суке так фартить.
Решаю не подливать масла в огонь, лишь опускаю ладонь на плечо и крепко сжимаю в немой поддержке.
— Давай пока по домам, будем надеяться, что твой хлюпик, всё-таки, компьютерный Бог.
Вечер прошел относительно спокойно. Карина по-хозяйски погладила мне на похороны костюм, сразу предупредив, что со мной не пойдет.
Я не настаивал, ведь ей сейчас только на кладбище побывать не хватало для полного счастья.
Поужинав, вместе стали убирать со стола, и как только девушка повернулась ко мне спиной, и принялась мыть посуду, я, молча, вышел из кухни, заскочил в кабинет и вернулся обратно.
Бесшумно подошел сзади, едва касаясь её плеча.
Она вздрогнула, но не отшатнулась. Замерла на месте в ожидании.
Так, словно она помнит… Словно мы сейчас там, почти 9 лет назад, на этой же кухне. Стоим точно так же, и даже яркий запах алкоголя, щекочет нос, как тогда, а не сейчас.
Прикасаюсь губами к шелковой коже, и плавно перемещаюсь с плеча к шее.
Карина шумно выдыхает, запрокинув голову. Разворачиваю её к себе лицом, и одним быстрым движением усаживаю на столешницу.
Вода продолжает шуметь, но меня сейчас не способно ничто отвлечь от любимых черт.
Глаза полыхают, искрятся и слегка темнеют, затягиваясь дымкой возбуждения.
Боюсь спугнуть, но когда чувствую, как её ладошки плавно поднимаются вверх по моей груди, а пальчики задирают ткань, прикрываю глаза, хоть немного утихомиривая рвущегося наружу зверя.
Изголодавшего, столько лет тоскующего по любимой женщине.
— Карин… только скажи, и всё прекратится… — Слова даются мне с трудом, но я должен их произнести.
Я не могу напугать её, не хочу даже вдох делать против её воли.
Боюсь открыть глаза, но пересиливая себя.
Карина замерла, как и её рука на моей груди. Глаза закрыты, но лицо умиротворенное.
Уже хочу сделать шаг назад, но её пальцы с силой сжимают ткань кофты, и одним рывком она резко тянет меня на себя, впиваясь губами в мои губы.
В голове словно взрывы. Будто здание, где находится квартира, рушится, с грохотом заваливаясь на землю.
Я скучал по ней, но даже не думал, что настолько.
Глава 60
Когда 9 лет живешь, и каждый день убеждаешь себя, что больше никогда не прикоснешься к человеку, никогда не вдохнешь её запах, не обнимешь до хрустя костей, а потом, тебе словно сами небеса дарят шанс и сжаливаются над тобой, решая, что с тебя уже и так хватит… Это чувство невозможно описать, нельзя передать словами… В такую секунду тебе просто хочется умереть от переполняющих чувств, которые разрывают тебя изнутри.
Подхватываю Карину на руку, и её ноги тут же оплетают мои бедра. Несу на ощупь вглубь квартиры и безошибочно нахожу кровать в спальне.
Придерживая за спину, опускаю податливое тело на черные холодные простыни, и впервые за последнее время вижу, как на лице девушки играет загадочная, расслабленная улыбка.
Я хочу, что бы всё было нежно и мягко, но, похоже, в планы Карины это не входит.
Цепляет меня ногой, и я заваливаюсь прямо на нее, оказываясь между её бедер.
— Прости… — выдыхаю, и по комнате разлетается треск моей рубашки, оглушая звуком пуговиц, рассыпающихся по полу.
Карина помогает мне стянуть кофту, отбрасывая в сторону. Туда же летят и мои джинсы, и её белье, от которого мало что остается.
Наклоняюсь и припадаю губами к острым соскам. Слегка прикусываю, и слышу над ухом стон. Зарывается пальцами мне в волосы, когда губы уже исследуют шею, ключицу, оставляя после поцелуев метки.
Осыпаю дорожкой из мелких, едва ощутимых поцелуев грудь, затем живот, приподнимаю рукой её ногу и целую внутреннюю сторону бедра.
Не успевает Карина даже вдох сделать, как тут же откидывается головой назад, а руки с силой сжимают простыни.
— О Боже… — вздыхает и протяжно стонет, как раз когда я втягиваю губами набухшую горошинку клитора.
Это всегда было для меня табу. Ни с одной девушкой я не переходил эту грань, с Кариной же… мне хотелось стереть все запреты, забыть все неловкости и отбросить стеснения, лишь бы она вот так, сжимала на затылке мои волосы и громко дышала в тишину спальни.
Набираю темп языком, и когда она уже практически содрогается, ввожу в нее сразу два пальца.
Резкий вскрик, на который я уже хотел было отстранится, но когда шаловливые пальчики крепче прижимают мою голову к себе, нажимаю внутри на секретную точку, про которую, кстати, не все мужики знают, и слышу, как с губ Карины срывается протяжный стон, вместе с просьбой не останавливаться.
Она мечется по постели, одной рукой продолжает рвать на мне волосы, а под второй ладонью трещит постельное белье.
Выгибает спину, и уже, практически, готова взорваться от оргазма, но я за долю секунды отрываюсь от желанного тела, что бы в следующую секунду войти в нее до самого упора.
В спину впиваются острые коготки, полосуя и оставляя кровавые следы.
Боже… сдохнуть можно от этих ощущений.
Начинаю плавно двигаться, но чувствую, как Карина сжимает бедра.
Затуманенным взглядом смотрю ей в глаза, боясь, что причинил боль, но вижу лишь недовольную мордочку девушки.
— Если собираешься медленно елозить на мне — сразу слезай!
Громкой, раскатистый смех проносится по комнате, а мои зубы впиваются в её шею.
Я думал, у меня остановится сердце от такого бешеного темпа. Между нами скоро дым появится, а она все кричит «Быстрее и быстрее».
Резко выхожу из её тела, и одним рывком переворачиваю животом на кровать.
Подтягиваю к себе за бедра и вхожу настолько глубоко, насколько это вообще возможно.
Карина прогибается в спине, а я уже наматываю на руку её волосы и тяну назад.
Впиваюсь в её губы сумасшедшим поцелуем, продолжая вколачиваться в ее тело. Не позволяю отстраниться даже на миллиметр, и когда чувствую, как она крепко сжимает меня изнутри, по телу проносится волна крышесносного удовольствия, но здравая мысль, всё-таки, побеждает, и я успеваю излиться ей на спину.
— Что,
