– Спасибо. Ты тоже.
На самом деле Берт прекрасно знал, как они смотрятся вместе, и у него тут же начался синдром юного влюбленного. Клинг не испытывал никаких сомнений, что все прохожие на этой продуваемой ветром улице с первого взгляда понимали, что они, Берт и Синди, друг от друга без ума. Берт верил, что каждый шедший навстречу окидывал их оценивающим взглядом и молча поражался – как же этот парень и девушка похожи друг на друга. И всех охватывала зависть к их молодости, силе, пышущему здоровью, каждому страшно хотелось в этот сочельник оказаться на их месте, на месте Синди и Берта, американских влюбленных, которые чудесным образом встретились, долго и нежно любили друг друга, отчаянно боролись за свои чувства, в печали расстались, но теперь снова были вместе в этот чудесный праздник, светясь от любви, словно лампочки на два-дцатиметровой елке.
Неподалеку от больницы они отыскали коктейль-бар, в котором никогда раньше не бывали – ни вместе, ни по отдельности. Клингу казалось, что именно это поможет им открыть новую страницу в отношениях и заставит заиграть чувства ранее неизведанными красками. Они устроились за круглым столиком в углу зала. Гул голосов действовал успокаивающе. Берту подумалось, что именно так и должен выглядеть в сочельник настоящий английский паб – негромкий, убаюкивающий говор собравшихся, атмосфера тепла и уюта – где, как не здесь, придать силы едва не угасшему пламени любви, которое вот-вот готово разгореться с новой силой?
– Ну и где же мой подарок? – спросил Берт и улыбнулся с деланой алчной злобной улыбкой.
Она потянулась назад, туда, где на крючке висело ее пальто, сунула руку в карман и положила прямо на середину стола маленькую коробочку, завернутую в ярко-голубую бумагу и перехваченную зеленой лентой с бантиком. Берт почувствовал смятение – так происходило всегда, когда ему подносили подарок. Сунув руку в карман своего пальто, он положил рядом с ее подарком свой – коробочку чуть побольше, без ленточки, завернутую в красно-золотую бумагу с изображениями колокольчиков.
– Ну, – промолвила она.
– Ну, – эхом отозвался он.
– С Рождеством.
– С Рождеством.
Они замялись. Посмотрели друг на друга. Оба улыбнулись.
– Ладно, ты первая, – кивнул Берт.
Синди сунула ноготок под липкую ленту, отцепила ее и, не разрывая оберточной бумаги, аккуратно развернула ее, высвободив коробочку. Сдвинув нетронутую обертку в сторону, она поставила перед собой коробочку и открыла ее. Берт купил ей толстое золотое сердечко, сиявшее, словно на-поенное жизнью. К сердцу крепилась старинная золотая цепочка, присоединявшаяся так, чтобы оно не болталось при ходьбе. Девушка посмотрела на сердце, глянула на горящее ожиданием лицо Клинга и быстро кивнула:
– Спасибо. Оно такое красивое…
– Я знаю, сегодня не День святого Валентина…
– Да. – Она все кивала. Смотрела на золотое сердце и кивала.
– Но я все равно подумал… – Клинг замялся и пожал плечами.
– Оно такое красивое, – повторила Синди. – Спасибо, Берт.
– Ну-у… – протянул он и снова пожал плечами. Почему-то он почувствовал себя не в своей тарелке и решил, что причина тому – его нелюбовь к ритуалу разворачивания подарков. Сдернув бантик, он разорвал обертку и поднял крышку крошечной коробочки. Она купила ему золотой зажим для галстука в форме крошечных наручников, и Берт тут же понял намек. Дело отнюдь не только в том, что он полицейский и во время работы ему приходится пускать в ход настоящие наручники, висящие у него на поясе. Его подарок поведал Синди о его чувствах, и Клинг не сомневался, что ее подарок преследовал ту же цель. Синди хотела сказать то же, что и он, она хотела снова быть вместе с ним, образно выражаясь, она приковывала себя к нему.
– Спасибо, – поблагодарил он.
– Берт, тебе понравилось?
– Очень! – с чувством произнес Клинг.
– Я подумала…
– Да понравилось мне, понравилось…
– Это здорово. – Синди опустила взгляд.
Они пока так и не успели ничего заказать. Клинг махнул официанту. Пока он не подошел, за столом царило странное молчание. Приняв заказ, официант удалился, а молчание начало затягиваться. Тут Берт стал подозревать, что здесь что-то не так, причем совсем не так. Синди захлопнула крышечку и уставилась на закрытую коробочку с подарком Клинга.
– В чем дело? – спросил он.
– Берт…
– Ну же, Синди, говори…
– Понимаешь, я сюда пришла не за…
Тут он все понял, Синди могла дальше и не продолжать.
Когда до Берта дошло, зачем она его позвала, в баре вдруг сделалось жарко, а гул голосов посетителей показался излишне громким.
– Берт, я собираюсь выйти за него замуж, – промолвила Синди.
– Ясно.
– Прости.
– Нет-нет, – покачал головой Клинг. – Синди, прошу тебя… Не надо.
– Берт, – Синди поджала губы, – то, что было между нами… Нам было очень хорошо вместе…
– Я знаю, солнышко.
– И я не могла просто взять и порвать с тобой. Расстаться так, как мы с тобой расстались. Мне надо было обязательно еще раз встретиться с тобой и сказать, как много ты для меня значил. Я хочу быть уверена в том, что ты это знаешь.
– Ладно.
– Берт? – робко позвала она.
– Все нормально, Синди, – улыбнулся Клинг и ободряюще коснулся ее руки. – Все нормально, – повторил он.
Они еще полчаса просидели вместе, выпили заказанные коктейли, после чего вышли на улицу и коротко пожали руки.
– Пока, Берт, – тихо сказала Синди.
– Пока, Синди, – эхом ответил Клинг.
Они отвернулись друг от друга и двинулись прочь – каждый своей дорогой.
Питер Брайс проживал на третьем этаже многоквартирного дома из бурого песчаника, располагавшегося в южной части города. Клинг добрался туда, когда уже перевалило за половину седьмого. Поднявшись наверх, он встал перед дверью квартиры, прислушался – не доносится ли из-за нее каких-нибудь звуков, после чего вытащил табельное оружие и постучал. Ответа не последовало. Берт снова постучал, подождал еще немного, убрал револьвер в кобуру и двинулся было прочь, как вдруг на другом конце коридора открылась дверь. Из-за нее показалась золотоволосая мальчишеская голова. Парнишка лет восьми кинул взгляд в коридор, увидел Клинга и ойкнул.
– Салют, – бросил детектив и принялся спускаться по лестнице.
– Я думал, что это Санта-Клаус, – промолвил мальчуган.
– Рановато для Санта-Клауса, – не оборачиваясь, буркнул через плечо Берт.
– А когда он придет? – спросил паренек.
– После полуночи.
– А когда будет полночь? – крикнул ему вслед мальчишка.
