Герцогиня выставила свои требования: кардинальский сан для де Гонди, должность гвардейского капитана охраны герцога Анжуйского (младшего сына королевы) для своего сожителя де Лэга, возвращение маркиза де Шатонёфа в Государственный совет и т. п. Отношения между Анной Австрийской и Мари вновь стали дружескими, и Мазарини уже не мог ничего решить, не посоветовавшись с герцогиней де Шеврёз.
Тем временем родня и сторонники арестованных Конде затеяли смуту в Гиени, Бордо, Лимузене, Провансе и Бургундии. Мазарини удалось справиться с этими угрозами. Но Мари была устроена таким образом, что ей надлежало выступать против действующей власти, кому бы она ни принадлежала. Она захотела, чтобы во главе государства стал маркиз де Шатонёф. Но это не устроило де Гонди (теперь он – де Рец), который видел на этом месте только себя. Мазарини умело посеял раздор между ним и Мари. Тем временем герцогиня совершала глупость за глупостью, порицая кардинала перед регентшей. Это настолько выводило его из себя, что как-то он в гневе швырнул о пол свою кардинальскую шапку.
Мари затеяла слияние двух фракций Фронды, замышляя образовать непобедимую силу, перед которой кардинал не устоит. Де Рец согласился на воплощение этого замысла в жизнь, ибо стремился использовать его в свою пользу. Таким ходом послужило бы заключение брака между Шарлоттой и принцем Арманом де Конти. Клан Конде согласился на слияние. Мари, вначале колебавшаяся, быстро оценила блестящие перспективы этого союза: объединившиеся кланы свергнут Мазарини, Шатонёф станет председателем Государственного совета, де Конти займет пост губернатора Прованса, де Конде – Гиени, де Рец обретет заветную шапку кардинала, Гастон Орлеанский получит преобладающий голос в Госсовете, а герцогиня де Шеврёз будет управлять Францией. 30 января 1651 года был подписан брачный контракт.
6 февраля Мазарини покинул Францию и поселился в городке Брюль на территории немецкого княжества Кельнского. Он понимал: Мари не пощадит сил, чтобы сделать его возвращение невозможным. Вот его письмо, датированное апрелем, из Брюля:
«Она все разрушила и приложила все усилия к тому, чтобы отвратить и тех, и других от службы королю, чтобы застигнуть врасплох местности, взбунтовать гугенотов, дать им обосноваться в Ла-Рошели; она всегда состояла на жаловании у испанцев, которые оплачивали ей оказываемые им услуги! Она положила все свои силы в пользу испанцев и герцога Лотарингского за счет Франции, чтобы погубить королеву и опрокинуть государство».
Пока велись приготовления к свадьбе, в Париж приехала сестра принца де Конти, красавица Анна-Женевьева, герцогиня де Лонгвиль, по матери Монморанси, также одна из ярких личностей Фронды. Она смертельно ненавидела герцогиню де Шеврёз и приложила все усилия к тому, чтобы разрушить этот брак и, следовательно, объединение Фронды. Герцогиня де Лонгвиль начала с того, что стала отпускать шуточки по поводу морального облика Шарлотты, хотя весь Париж знал, что Анна-Женевьева сама наставляет престарелому мужу рога с герцогом де Ларошфуко и родила от него сына. Далее сестра принца потребовала, чтобы было получено разрешение на брак от папы римского, так как помолвленные состоят в родстве – предлог совершенно нелепый, ибо все вельможи во Франции приходились родней друг другу, поскольку заключали браки только в своем кругу. В конце концов, Анна Австрийская от имени главы королевской семьи – 14-летнего Людовика XIV – объявила этот брак «неуместным». После такого унижения две фракции окончательно разошлись.
Жаждущая мщения Мари написала письмо Мазарини, что отныне ничто не помешает ей всегда поддерживать его. Она возобновила дружеские отношения с регентшей и содействовала возвращению Мазарини в Париж. В награду ей был обещан брак Шарлотты с племянником кардинала Паоло Манчини, обладателем герцогского титула и нескольких высоких должностей. Мари верно служила кардиналу во время гражданской войны против принца де Конде. Кстати, война причинила ей прямые финансовые убытки: солдаты разорили и дотла сожгли ее замок Лезиньи, в котором она проводила медовые месяцы с обоими мужьями.
Но самым тяжелой и непоправимой оказалась потеря любимой дочери, средоточия ее надежд и амбиций. 7 ноября 1652 года утром, после непродолжительной агонии, на руках матери скончалась Шарлотта. Ги Жоли, секретарь де Реца, писал: «Сия смерть поразила всех; было замечено, что ее лицо и тело почернели. Сие дало пищу слухам, что она сама приняла яд или сударыня ее мать дала ей оный по неизвестным причинам». Это горе сильно подкосило Мари, и она была вынуждена вместе с де Лэгом удалиться в свое поместье Дампьер, дабы собраться с силами и отдохнуть от светской жизни.
В феврале 1653 года Мазарини возвратился в Париж. В конце этого года Мари добилась того, чтобы герцог Нуармутье, один из наиболее стойких противников кардинала, примирился с ним, за что получила благодарность. 7 июня 1654 года в Реймсе короновался Людовик XIV, а для герцогини де Шеврёз наступила пора утрат.
На закате
В октябре 1654 года в поместье Кузьер в возрасте 86 лет скончался ее отец Эркюль де Роган, герцог де Монбазон, бывший губернатор Парижа и верный соратник короля Генриха IV. Беспутная жизнь оказалась лучшим средством для долголетия. Он умер совершенно разоренным, и герцогиня де Шеврёз оказалась вовлечена в сложный судебный процесс со своей молодой мачехой, герцогиней де Монбазон, и братом, герцогом де Гименэ. Дело в том, что, не будучи в состоянии выплатить положенное дочери по контракту приданое, отец в свое время отдал ей свои различные земли в Турени, включая Кузьер и парижский особняк, но Мари не могла вступить во владение ими, поскольку на имущество банкрота был наложен арест. Овдовевшая мачеха, не обладавшая излишней щепетильностью, успела вывезти все движимое: драгоценности, серебро, картины и гобелены. Приставы, прибывшие составлять опись, нашли везде только голые стены.
В январе 1657 года отошел в мир иной и герцог Клод де Шеврёз, также доживший до 86 лет. Он не переставал мотать деньги до последнего дня. Несмотря на оформление раздельного владения имуществом, между супругами не прекращались финансовые распри, доходившие до того, что Мари подумывала предпринять шаги для наложения ареста на герцогство. В конце концов, в октябре 1655 года, она выкупила его у мужа на каких-то весьма замысловатых условиях. Теперь Мари была вынуждена вести более скромный образ жизни и продать свой знаменитый особняк на улице Сен-Тома-дю-Лувр. Прощай, парижская жизнь!
Три месяца спустя, всего за двое суток, корь унесла в могилу мачеху Мари, 47-летнюю герцогиню де Монбазон. Мари была вынуждена забрать к себе свою сводную сестру, 13-летнюю сироту Анну, к которой искренне привязалась. Постаревшая и подурневшая герцогиня де Шеврёз редко показывалась при дворе, где на нее не стеснялись показывать пальцем:
– Сие есть та самая Шевретт! – всем было ясно, что ее время давно ушло.
Герцогиня теперь стала настолько безвредной, что в 1661 году Анна Австрийская почтила ее трехдневным визитом в Дампьер. Бывшие подруги явно предавались воспоминаниям молодости; Людовик XIV бесцеремонно устранил мать от управления королевством, и ей теперь оставалось лишь беседовать с тенями прошлого. Вскоре она удалилась в основанный ею монастырь Валь-де-Грас и в 1666 году упокоилась в усыпальнице французских королей в Сен-Дени.
