– В собор. Сегодня День святой мученицы Катрины, – ответила Равена и не солгала. Гранвилл задумчиво постучал пальцем по нижней губе, словно не знал, что на это ответить. Равена дернула плечом, освобождая руку, и в это время в дверь постучали.
– Сьор Гранвилл… – это был офицер, Равена не знала его имени. Мундир с вепрем на рукаве был застегнут не на те пуговицы, но офицер этого не замечал. – Там Ягера убили. И Эвисона.
Равена сделала все, чтобы не показать своего удивления. Гранвилл растерянно провел рукой по волосам, потом посмотрел на Равену, словно хотел спросить «как же так?», и спросил:
– Кто? Как?
– Да вот полчаса назад, – ответил офицер. – Ночь-то мы в пивной сидели, я раньше ушел, а он остался. Ягер уже выходил, а тут кто-то подбежал и выстрелил. Кабатчик сказал, что он вроде бы крикнул: «Это за Стирлинга, мразь!»
Значит, Стирлинг мертв. Равена готова была поклясться, что стрелял Джемс.
– Он убил не ту мразь, – сказала она, и офицер вытаращил на ее глаза, будто не мог взять в толк, как она вообще смеет так говорить при Гранвилле, когда должна дышать при нем через раз, как и полагается покорной жене.
– А Эвисон? – спросил Гранвилл.
– Эвисон у бабы заночевал. Она сперва покричала, потом вроде бы ничего. А утром соседка шла, видит – дверь нараспашку. Бабы той нет, а Эвисон на кровати лежит. Сонного подушкой задушили.
Равена невольно удивлялась потрясенному виду мужа. Неужели он действительно считал северян овцами, которые позволят себя резать? Неужели он думал, что они просто склонят головы и не посмеют дать ему отпор?
– Иди, – кивнул Гранвилл, и офицер быстрым шагом вышел из дома. Гранвилл обернулся к Равене, мягко погладил ее по шее, и Равена подумала, что сейчас он станет ее душить.
– Ты ведь собиралась идти в собор? – негромко произнес он. – Иди. Передай декану Свену, чтобы готовился отпевать моих людей.
«Он не станет, – решила Равена, но тут же подумала: – Станет. Это его долг».
– Хорошо, – ответила она. – Он отпоет их всех.
Лицо Гранвилла дрогнуло так, что Равена невольно понадеялась, что сейчас его хватит удар и на этом все закончится. Но Гранвилл совладал с собой и сказал:
– Иди.
Равена шла в собор быстрым шагом, почти бегом. В ушах шумело. Сегодня Джемсу предстоял ночной выход в шахту, так что она могла его встретить. Равене никогда еще так не хотелось увидеть его, как сейчас.
В таверне Молли толпился народ, гвалт стоял на всю улицу. Замедлив шаг, Равена прислушалась и поняла: вчера три человека Гранвилла отведали здесь рагу и их до сих пор рвет кровью. Высокий мужчина в форме с вепрем пытался вытащить Молли из заведения. Она голосила, упиралась и, освободившись и уткнув руки в бока, вдруг заорала на всю улицу:
– Рагу мое вам не нравится? Отличное рагу, всем бы такое! Не надо своими грязными лапами в рот лазить, тогда и блевать не будете!
Равена вспомнила, как месяц назад Молли хвалилась, что вытравила особо наглую крысу картофельными шариками с ядом. Она готова была поклясться, что эти шарики пошли в рагу для прислужников Вепря. Мужчина в форме замялся – люди Гранвилла были смелыми только в стае, а в одиночку теряли всю свою решимость. В толпе Равена заметила группу парней с шахт, которые заворачивали рукава.
– А ну отпусти ее, Сайнс! – услышала она. – Руки при себе держи, солдат!
– Ах так? – На бледных щеках Сайнса появились пятна румянца. – Рагу еще осталось? Пусть сама поест, если там нет отравы!
Равена ахнула, но Молли лишь сильнее подбоченилась. Вышитый петух на ее фартуке решительно раскрывал клюв, словно готовился броситься в атаку.
– И поем! Вот сейчас пойду и поем! Пошли, посмотришь!
Какая-то девушка в толпе ахнула, но тотчас зажала рот руками. Молли и Сайнс скрылись в таверне и вскоре Равена услышала:
– Вот! Видишь, ем! Ай рагу, что за рагу! Век бы ела! Давай бери тарелку, тоже попробуй!
Значит, Молли отведала свою стряпню. «Двое, помогите ей», – подумала Равена и, выйдя из толпы, направилась к собору.
Собор был пуст, если не считать старухи Айлины. Она сидела возле статуи Матери, и ее губы едва заметно шевелились, повторяя молитву. Равена прошла на жилую половину и, увидев, что дверь в ее бывшую комнату закрыта, вдруг почувствовала озноб.
Там, где Гранвилл терзал Равену, до сих пор бродил ее призрак. Бледный, окровавленный, переполненный своей болью.
– Равена? – Свен выглянул из своего кабинета.
Равена крепко обняла его, словно боялась, что он исчезнет, стоит ей разжать руки. Свен гладил ее по голове и говорил что-то негромкое и ласковое. Равена потом не могла вспомнить ни единого слова, но ей сделалось легче.
– Что? – переспросила она, поняв, что Свен задал ей какой-то вопрос.
– Он бил тебя, да?
– Да, – кивнула она, заметив, как потемнело лицо Свена. – А я сломала ему нос.
Свен удивленно посмотрел на нее, и Равена рассмеялась.
– Неужели он думал, что северяне смиренные агнцы, которые пойдут на бойню!
– Король скоро поможет нам, – уверенно произнес Свен. Равена не сразу поняла, что он имеет в виду ее брата. – Нам надо просто немного подождать. Он уже едет в Ливендон.
Собор наполнили голоса, топот множества ног – в него вносили что-то тяжелое, мертвое. Равена улыбнулась; она никогда не думала, что сможет улыбаться после гибели людей. Впрочем, кто сказал, что это были люди?
– Ягера убили, – объяснила она. – И еще Эвисона. Гранвилл сказал, что ты должен отпевать их.
Свен кивнул.
– Разумеется, я все сделаю. Это мой долг пастыря.
Равену вдруг охватил такой стылый ужас, что у нее подкосились ноги, и она лишь чудом смогла устоять. Кто-то словно подошел к ней и едва слышным голосом шепнул на ухо, что она видит своего отца в последний раз. Что Гранвилл приготовил для него смерть и эта смерть потрясет Север.
Дрожь прошла по ней от макушки до пяток, воздух скомкался в горле. Равена видела смерть Айка Тисона, и удар табакеркой в висок много лет преследовал ее в снах. Она уже однажды потеряла своих родных людей, и теперь чувство новой потери накрыло ее с головой. Остановить, удержать! Она сделала бы все, чтобы спасти Свена, она жизнь бы свою отдала – да вот только никто не взял бы ее.
– Уезжай, – прошептала она, глядя Свену в глаза. И вдруг заговорила быстро-быстро: – Уезжай из Каттерика, прямо сейчас! На юг, к моему брату, да хоть куда… Пожалуйста! Отец, я очень тебя прошу, у меня никогда еще не было такого предчувствия. Я не могу тебя потерять…
Свен ободряюще улыбнулся – Двое всемилостивые, в третий раз в жизни! – словно хотел сказать, что все будет хорошо. И Равена вдруг с невероятной ясностью поняла, что он уже все знает. Он почувствовал то же самое, что и она, и принял свою судьбу.
