хорошо. Алине нужна ее мать, а ее матери — ее дочь.
Все никогда не бывает так просто. Мне хочется, чтобы хоть на мгновение все так и было. Я думаю о Дмитрии и Александре в машине, каждый из которых погружен в свои мысли. Дмитрий, неподвижный, как статуя, Александр, почти доевший пачку "Мальборо", смотрит в окно, как всегда, с трудом.
Было время, когда жизнь была проще, не так запутанной в паутине обмана и игры власти.
Дмитрий внезапно открывает дверь машины, выходя на свежий воздух. Его движения обдуманны.
Я наблюдаю, как он прислонился к машине, глядя в небо, возможно, ища момент покоя среди хаоса. А вот и Александр, его взгляд теперь прикован к горящей сигарете между пальцами, как будто в ней кроется ответ на дилемму, с которой мы столкнулись.
Мы все словно замерли на мгновение, переводя дыхание и молча размышляя, как, черт возьми, мы здесь оказались. Мы были всего лишь несколькими трудными людьми, которые хотели сделать что-то хорошее для себя, попав в путаницу жизненных решений других людей. Теперь мы боремся с решениями других людей, и их жизни находятся в наших руках. Чем это закончится? Кто знает?
— Ладно, Эмма, ты победила. — Голос Кейт внезапно нарушает тишину. — Я скажу тебе, где Мария.
Эмма на мгновение замирает, прежде чем ответить.
— Никаких фокусов?
Кейт тяжело выдохнула на другом конце линии.
— Никаких фокусов.
ГЛАВА 24: НИКАКИХ ОБЕЩАНИЙ
ЭММА
Я потеряла счет времени. Кажется, что прошло несколько часов с тех пор, как я в последний раз видела ту комнату, где моя сестра Кейт сидела, привязанная к стулу, и ее судьба висела на волоске. Теперь я снова в своем собственном пространстве, в маленькой и неприметной комнате, которую мне выделила Братва. Прошло уже два дня с того напряженного противостояния, а груз всего, что я узнала, все еще давит на меня.
Я сижу на краю кровати, мысленно перебирая события. Отчаянная мольба Кейт о свободе Алины, разоблачение манипуляций Марии и смерть Сергея, все это запутанная паутина, в центре которой я каким-то образом оказалась. Я не могу избавиться от ощущения, что являюсь пешкой в игре, которая намного больше, чем я сама.
Дверь со скрипом открывается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть вошедшего Александра. Его присутствие приносит чувство комфорта, но в то же время напоминает о сложном мире, частью которого я теперь являюсь.
— Как ты держишься?
Мне удается улыбнуться небольшой, усталой улыбкой.
— Многое приходится переваривать. Я никогда не думала, что моя жизнь примет такой оборот.
Александр садится рядом со мной, его язык тела открыт, приглашая меня рассказать больше.
— Тебе никогда не приходило в голову, что твоя семья способна на такие вещи? Что есть темная сторона, о которой ты никогда не знала?
Я чувствую тяжесть этих слов, горечь в его тоне. В том-то и дело, что Александр не всегда может держать это в себе. Ему не обязательно говорить это, но я чувствую обвинение. Теперь я часть этой темной семьи. Часть, о которой я даже не подозревала.
— Что с тобой случилось, Александр? Что превратило тебя в такого холодного человека?
Я ожидаю протеста, попытки отмахнуться от этого, как от ничего особенного. Я ожидаю насмешки или какого-нибудь другого отвлекающего маневра. Вместо этого он смотрит на меня суровым взглядом.
— Ты должна делать то, что нужно, чтобы выжить, Эмма. В этой жизни нет морали и благородства. Теперь ты это знаешь.
Это суровая правда без прикрас.
— Я не так представляла себе свою жизнь, — тихо говорю я, — и к этому нужно привыкнуть.
Александр кивает в знак понимания.
— Нелегко перейти к такой жизни. Но ты сильная, Эмма. Сильнее, чем ты себе это позволяешь.
Я отвожу взгляд, чувствуя, как внезапная волна эмоций захлестывает меня.
— Я не чувствую себя сильной, — тихо признаю я.
Он мягко кладет руку мне на плечо, его прикосновение успокаивает.
— Ты противостояла своей сестре, Эмма. Ты не позволила ей манипулировать тобой и дальше. Это требует мужества.
Я медленно киваю, вникая в его слова.
— Я не хочу быть такой, как она, Александр. Я не хочу быть безжалостной и холодной.
— Ты не будешь такой, — твердо говорит он.
Он прижимает поцелуй к моей щеке.
— Мы скоро отдадим Алину, — говорит он.
— Что? Как? — Удивляюсь я и смущаюсь.
Александр объясняет:
— Это наш способ заключить мир. Перемирие с семьей Морозовых.
Я не могу не улыбнуться.
— Я буду скучать по этой маленькой девочке.
Он смотрит на меня, и в его глазах появляется нотка сентиментальности.
— Я тоже буду.
— Значит ли это, что я тебе больше не нужна? — Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.
Он смотрит на меня, на его губах играет лукавая ухмылка.
— Ты шутишь? Ты только начинаешь, Эмма. Ты так многое можешь сделать. Так много мы можем сделать вместе.
Я чувствую волнение от его слов, чувство принадлежности, которого никогда раньше не испытывала.
— Что ты имеешь в виду?
Он наклоняется ближе, его голос низкий и побуждающий.
— Дмитрий и Николай сейчас на улице.
Он нежно целует меня в шею. Я чувствую тепло, распространяющееся по моему телу.
— И…? — Спрашиваю я.
— Им не разрешено входить сюда, видеть тебя, но я хочу, чтобы они тебя слышали.
— Слышали меня?
Руки Александра скользят по моей талии, притягивая меня ближе.
— Я хочу, чтобы они услышали, как ты выкрикиваешь мое имя. — В его словах звучит соблазнительное обещание, его глаза встречаются с моими в горячем взгляде.
Я чувствую прилив желания, возбуждение нарастает внутри меня. Поддаться предложению Александра означало бы полностью принять эту новую жизнь и все, что она влечет за собой.
Почему бы и нет, думаю я про себя.
