новом коллективе.
В начальную школу Форкса его принимают с осторожностью, но все же без особых проблем. Благодаря Марку Стоуну у Гарриет есть минимальный набор документов и деньги на то, чтобы выправить все остальное. Лучшего и желать боязно, поэтому Гарриет с энтузиазмом готовит сына к школе.
Форма не требуется — и это уже огромный плюс — остаются лишь учебники, канцелярия и повседневная одежда поприличнее. Гарриет помнит, люди встречают по одежке, и после будет очень сложно исправить первое впечатление. Она не выходит с подработок сутками, возвращается домой только для того, чтобы поесть, сменить белье и рухнуть в кровать до следующего звонка будильника, нарывается на гневную отповедь Тедди, но все же справляется и покупает сыну к осени новую одежду.
В его первый день в школе переживает даже сильнее Тедди, сосредоточиться на работе никак не получается. Но сын возвращается домой вполне спокойный. И на второй, и на третий день тоже. На четвертый невозмутимо раскладывает учебники и обрабатывает ссадину на руке. Заскочившей на обеденный перерыв (и за сыном в школу заодно) Гарриет поясняет, что поскользнулся на лестнице и упал.
Следующим утром выясняется, что похожим образом упали еще трое мальчишек. Гарриет вздыхает устало, рассматривая фингал, два синяка и ссадины на пострадавших. Ей повезло, что учитель Тедди не вызвал ее в школу тут же — возможно, счел инцидент некритичным или не обратил внимание. Да и родители ничего не сказали.
Гарриет с Тедди и так находятся в шатком положении. Если на сына положит глаз социальный работник из-за агрессивного поведения… Гарриет будет непросто отстоять родительские права.
— Тедди… — вздохом слетает с уст женщины.
— Нет причин для беспокойства, мама. Я все улажу.
Тедди выглядит уверенным. Скучковавшуюся троицу удостаивает беглым взглядом и тут же отворачивается в поисках учителя. А вот «упавшие» мальчишки… если бы направленное внимание могло причинить дискомфорт, Тедди давно бы превратился в пылающий факел.
— Мистер Кэлмвуд там, пойду отмечусь, — информирует Тедди. — Увидимся в обед. Хорошего тебе дня!
— Удачи в школе, — Гарриет чуть сжимает плечо сына ладонью в одобрительном жесте. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Последнее женщина уже бормочет под нос, провожая Тедди взглядом.
Ему прекрасно известно, как важно поддерживать минимум нейтральные отношения в обществе. Сын ни за что бы не полез на человека с кулаками просто так — значит, троица это заслужила. Любопытно, чем?
Гарриет почти не сомневается, что Тедди сумеет урегулировать конфликт самостоятельно — слизеринского в нем больше, чем в Драко Малфое и всех его прихвостнях вместе взятых. Волнует только, удастся ли ему это сделать тихо…
* * *
Майлз Шайн с уверенностью может заявить, что его детство полностью состоялось как лучшее.
У родителей своя закусочная, а у дяди вообще автомойка. Благодаря этому Майлз лично знаком со всеми крутыми взрослыми города, включая шерифа Свона. Да что там, при каждой встрече Майлз здоровается с ним крепким рукопожатием, как принято у настоящих мужчин, тогда как остальные ребята откровенно побаиваются подходить к суровому полицейскому.
У Майлза всегда у первого появлялись игрушки, о которых мальчишки с площадки могли только мечтать, так как бизнес родителей процветал.
А еще, Майлз частенько подслушивал «острые» сплетни города, которые завсегдатаи рассказывали вполголоса. И конечно же делился ими с друзьями, потому друзей у него было много. Только благодаря ему эти недотепы знали, кто кого избивал, кого поймали за съемкой несовершеннолетних в раздевалке, кому изменяет жена и с кем, у кого убежала собака, и к кому вломились воры в дом.
Не стоит забывать и о внешности Майлза — он считал ее весомым фактом. Кудрявые рыжие волосы того самого благородного огненного оттенка, а не ржавчины с велосипедного колеса. Светло-голубые глаза. Такое сочетание — редкость. Стоит ему немного подрасти, как все девчонки начнут падать штабелями, так говорят все мамины подруги, а сама мама с улыбкой кивает и треплет его по волосам.
В общем, Майлз всю сознательную жизнь наслаждался популярностью. Ему всегда уступали лучшие места на спектаклях в садике, делились булочками за право называться другом, помогали с поделками, благодаря чему Майлз забирал награды на творческих детских конкурсах. И останавливать свою активную социальную жизнь на школе не собирался.
Наоборот — он рассчитывал завоевать сначала начальную, потом и старшую школу, а после уехать учиться в лучший университет страны с какой-нибудь красивой девочкой. Например, с Оливией.
Мама Оливии раньше работала визажистом в Сиэтле, но вышла замуж и переехала сюда. В гости к ней часто забегают местные модницы, чтобы спросить совета. Пару раз в месяц дом Оливии навещают постоянные клиентки ее мамы, один раз даже приезжала ведущая новостей. Ее потом с укладкой и макияжем по телевизору показывали. Вот шуму-то было!
Благодаря маме, Оливия всегда появляется на улице со сложными косичками, хвостиками, завитками, бантиками — Майлз ничего не понимает в этой девчачьей ерунде, но все знакомые мальчишки сходятся в одном: Оливия классная и дружить с ней хотел бы каждый.
Сам же Майлз давно для себя решил, что дружить Оливия будет исключительно с ним. Он будет отдавать ей печенье на ланче в школе, а она — сидеть рядом вся такая красивая, хлопать длинными ресницами и улыбаться. Картинка, нарисовавшаяся в голове оказалась такой привлекательной, что Майлзу прямо сейчас захотелось пообедать.
Вот только до обеда еще три урока — придется терпеть. Но он крутой парень, с такой мелочью легко справится.
Майлз обводит класс хозяйским взглядом.
Девочки сгрудились кучкой около Оливии, рассматривают очередную жутко сложную косичку с заколками-бабочками и хихикают. Его парни — Макс и Тайлер, лучшие друзья еще со времен, когда они строили песочные крепости на площадке, а Майлз впервые принес маленький, но настоящий экскаватор — сидят по обе стороны от него. Остальные мальчишки разошлись по два-три человека, кроме одного, и знакомятся. Последний уткнулся в книгу, сидит с сосредоточенным лицом — сразу видно скучного заучку.
Майлз таких не любит.
Им не знакомы радости настоящего мужчины вроде фигурок лего, коллекции машин и дисков с играми, они не умеют играть в футбол, сидят тихо на лавочке, а если и открывают рот, то из него вырывается какая-то чепуха, что Майлз через слово понимает. Но больше всего он не любит заучек из-за того, что те считают себя круче всех, только потому что умеют читать, считать до ста и знают, кто открыл Америку.
Вот глупцы, а? Зачем ее открывать? Они же в ней и так живут!
Но — каким бы скучным ни был этот зубрила —
