же говорил, я везунчик. — Странно, но он снова смеется. Почему он так несерьезен? — Никто не знал, что для этого нужен подменыш, даже Лейра. Ты просто там оказалась, а теперь вынужденно застряла в компании идиота-перевертыша, которого надо отвести в забытую судьбой крепость, и мои предки явно не продумали нюансы. Может, к тому времени, когда мы туда доберемся, я смогу решить, хочу ли обрести наследие своего рода или попросту сжечь его дотла.
Я просто его слушаю. У Рейза определенно сложные отношения с родней, но это меня никак не касается. Лучше промолчать, потому что, если его планы будут иметь для меня значение, я начну сомневаться, правильно ли мы поступаем.
Его лицо светлеет.
— Что такое, Исилия? О чем задумалась?
Вряд ли ему вправду интересны мои мысли. Я просто пешка — пешка, которой хорошо заплатят, когда это проклятое испытание закончится. Жду не дождусь, когда Судьба снова станет только нашей с Исольдой, потому что мне очень хочется вернуться в нормальную жизнь. И да, его правда: он идиот. Наконец, я решаюсь спросить:
— И зачем мне все это знать?
Рейз делает паузу, задумывается. Слышится только гул устраивающихся на ночлег насекомых.
— Потому что я вряд ли могу не нравиться тебе сильнее, чем уже не нравлюсь, — говорит он, старательно пытаясь придать легкости своему тону. — Что мне терять?
Я не смотрю на него, но ощущаю, как он близко. Не знаю, отстраниться или сделать вид, что мне все равно.
Ну, он хотя бы не говорит о магии. «Опасной», — повторяет голос Исольды где-то в подсознании, снова и снова. Опасной, опасной, опасной.
И потом другой голос: Умница.
Я потираю руки, нажимая на центр компаса, чтобы сосредоточиться.
Рейз тянет ко мне ладонь, как бы спрашивая. Я нерешительно даю ему левую руку. Он бережно поворачивает ее к лунному свету, будто боясь сломать. И впервые по-настоящему рассматривает компас.
Я смотрю на наши руки.
— Почему именно подменыш?
— Не знаю. — Рейз тихонько вздыхает. — Но я уверен, что это связано с твоей магией. Может быть, мои предки хотели, чтобы их потомки сотрудничали с фейри, если понадобится получить доступ к хранилищу. Это вроде бы… справедливо.
— Вообще не справедливо! — не задумываясь, отвечаю я. Но руку не убираю. Я смотрю на него, желая, чтобы он понял, насколько сильно я пострадала. Впервые замечаю бледную россыпь веснушек на его носу и щеках. — По отношению ко мне.
— Согласен, — мягко говорит он, проводя кончиками пальцев по серебристому рисунку. — Впутывать тебя однозначно было ошибкой.
Он одаривает меня еще одной косой улыбкой и отпускает мою ладонь.
Хоть в чем-то сошлись. Уже хорошо.
Глава 19
Когда я возвращаюсь в вагончик, Исольда встречает меня со стиснутыми зубами.
— Сол… — говорю я тихонько, потому что эти двое снаружи вряд ли уже спят. — Ты изви…
— Я понимаю.
На этом диалог окончен. Ее тон резкий, как щелчки ножниц по ткани, и все мои возможные извинения, все мои призывы понять меня и утешить осыпаются, как нитки под лезвиями.
Почти весь следующий день мне удается не упоминать магию и не использовать ее, хотя я чувствую, что Исольде очень хочется начать беседу. Она постоянно бросает на меня странные взгляды, словно я — замок, который она сможет взломать, если подступится под правильным углом.
Когда мы останавливаемся на ночлег, Олани собирает свои вещи. Исольда смотрит на боевой посох, как будто вспоминая ту драку под дождем — и все ее опасные моменты. Однако она делает шаг и говорит:
— А ты случайно не можешь меня научить? Никогда в жизни не дралась квотерстаффом.
Олани с готовностью соглашается.
Мы с Рейзом усаживаемся как можно дальше друг от друга и наблюдаем за поединком Олани и Исольды. Наступили сумерки, желтая луна едва взошла, но темнота, похоже, только добавляет им куража. В этот раз мы стоим на вересковом поле, и я чувствую аромат цветов, хотя их лиловые лепестки уже почти не видны в ночи. Осень разбавляет прохладой духоту последних дней лета, и после заката становится зябко.
Я мерзну, по мне бегут мурашки. Дрожу. Вот бы костер грел хоть немного сильнее…
Внезапно меня обдает жаром. В ответ на мой случайный запрос ночь прорезают ярко-желтые языки пламени, и на секунду мне кажется, что лицо Рейза объято огнем.
Он вскрикивает и резко отшатывается, тяжело падая на землю и дрыгая руками и ногами, как перевернутый жук.
— Прости, пожалуйста! — Меня захлестывают ужас и удивление, руки трясутся. Я сосредоточиваюсь, огонь усаживается и снова едва лижет холодный воздух. Я склоняюсь над Рейзом, хлопаю глазами, сердце бьется прямо в горле. — Я не хотела. Правда. Я не могу…
Так, стоп. Я не собираюсь объяснять свои проблемы с магией представителю одной из известнейших в мире колдовских фамилий. Сердце выскакивает из груди; только бы он пошевелился. Рейз мне, конечно, не нравится, но сжигать его заживо я не собираюсь.
К счастью, он цел. Он встает на ноги, стараясь держаться собранно и с достоинством, рыжие волосы падают на лицо, вот только…
О боги.
О нет.
Ни волосы, ни кожа не обожглись, но брови… Их весьма заметно опалило огнем. Они не то чтобы сгорели полностью, но среди подпаленных рыжих волосков прямо появились проплешины. Так он кажется еще более удивленным.
Я начинаю хохотать. Невозможно сдержаться.
Рейз явно обижен. Я представляю его в ястребином облике, с торчащими вокруг глаз перьями. И хохочу пуще прежнего.
— Прости, — повторяю я сквозь смех. — Твои… Рейз, твои брови…
Он ощупывает лицо и выпучивает глаза.
— Мои брови??
Это сильнее меня. Я буквально
