Поскольку входная дверь, как всегда в мое отсутствие, была закрыта на цепочку, в дом меня впустил Фриц. Посмотрев на мое лицо, он протянул:
– А-а…
– Вот именно что «а-а»! – ответил я. – Но я не хочу делать соучастником и тебя тоже, поэтому, если спросят, как я выглядел, скажи, что, как всегда, жизнерадостным.
В кабинете я убрал ключи и перчатки, затем подошел к своему письменному столу и набрал оранжерею. Вулф, должно быть, трудился в поте лица, так как ответил не сразу.
– Да?
– Простите, что оторвал от работы, но, думаю, вы должны знать, что дело гораздо серьезнее, чем просто незаконное проникновение в жилище. Речь о том, что пришлось потревожить труп женщины, умершей насильственной смертью. Ее квартира выглядела так, будто там пронесся торнадо. Женщина уже успела окоченеть. Задушена. Мы ее раздели, обнаружили прилепленный к коже ключ от ячейки камеры хранения на Гранд-Сентрал, взяли ключ и покинули квартиру. Я позвонил из телефонной будки в полицию, а Сол отправился на вокзал проверить ячейку. Он будет здесь примерно через двадцать минут.
– Когда она умерла?
– Более двенадцати часов назад. Точнее не могу сказать.
– В котором часу вчера приходил Уильям Лессер?
– В шестнадцать тридцать.
Тишина. Затем Вулф произнес:
– Мы ничего не можем сказать, пока не узнаем, что лежит в ячейке. Если это еще одна крупная сумма наличных денег… Впрочем, давай не будем гадать на кофейной гуще. В любом случае вы с Солом займетесь содержимым ячейки.
Я с трудом поборол искушение спросить, не хочет ли Вулф, чтобы мы принесли нашу находку в оранжерею. Ему наверняка пришлось бы сказать «нет», а ставить перед Вулфом, и так расстроенным новостью об очередном трупе, проблему морального выбора, было бы явным перебором. В том, что касается поведенческих привычек, в отличие от Вулфа, для меня нет железных правил, поэтому, когда он положил трубку, я вышел на крыльцо встретить Сола. Я даже спустился на семь ступенек на тротуар. Двое соседских ребятишек, игравших на мостовой в мяч, остановились, перешли на другую сторону улицы и вылупились на меня. Наш дом и его обитатели всегда привлекали к себе самый живой интерес соседской ребятни, дом казался им зловещим или просто загадочным, уж не знаю, каким именно, с тех пор как я впустил для беседы с Вулфом мальчика по имени Пит Дроссос[5], который на следующий день был найден убитым. К тому времени как я, наверное, в десятый раз посмотрел на часы, ситуация с глазеющими на меня мальчишками стала слегка напрягать, и я собрался было вернуться на свой наблюдательный пункт за односторонним стеклом во входной двери, когда к дому подкатило такси. Из машины, расплатившись с таксистом, вышел Сол со среднего размера черным кожаным чемоданчиком в руке. Предоставив ему честь первым внести в дом долгожданную награду, я поднялся вслед за ним по ступенькам крыльца. Сол отнес чемоданчик в кабинет и поставил на кресло.
Судя по внешнему виду, чемодан был ручной работы. Замок был вскрыт, явно не специалистом, и крышка держалась только благодаря боковым защелкам. Я спросил Сола:
– Кто будет первым говорить? Ты или я?
– Говори.
– С удовольствием. Вулф все верно угадал. Моллой хранил это в квартире у секретарши, а после его смерти, возможно, сразу, а возможно, только вчера, она вскрыла чемодан и заглянула внутрь. – Я прикинул вес чемодана. – Еще одно умозаключение: она не вынула содержимое. Потому что в противном случае ей не пришлось бы прятать чемодан в ячейку и приклеивать к груди ключ, а также потому, что чемодан остался полным. Вулф велел нам осмотреть содержимое сперва, полагаю, на предмет отпечатков пальцев.
Я достал из шкафа нужные принадлежности, и мы принялись за дело. Мы, конечно, не были такими опытными специалистами, как тот эксперт, работавший с железным ящиком из сейфовой ячейки, и все-таки, когда мы закончили, у нас оказался целый набор фотографий отпечатков с пометками о месте их нахождения, которые было не стыдно показать другим. Естественно, отпечатки понадобятся нам только в будущем, поскольку у нас не было образцов для сравнения. Положив фотографии в конверт и убрав все лишнее, мы поставили чемодан на мой письменный стол и открыли.
Чемодан был на две трети заполнен самыми разными вещами. Там лежали рубашки и галстуки, вероятно самые любимые, с которыми Моллой не хотел расставаться, пара домашних тапочек, шесть тюбиков крема для бритья, две пижамы, носки, носовые платки и прочие личные вещи. Сложив все это добро на моем письменном столе, мы добрались до пухлого кожаного портфеля. С него, конечно, тоже не мешало бы снять отпечатки, но мы с Солом уже сгорали от нетерпения, поэтому, вынув из чемодана портфель, я открыл его и извлек содержимое.
В портфеле улик было столько, что хватило бы на экспозицию в музее криминалистики. Сол поставил рядом со мной кресло, и мы вместе принялись осматривать содержимое. Не стану описывать лежавшие в портфеле вещи и даже перечислять их, так как это заняло бы слишком много времени, ну и кроме того, именно Вулф отгадал местонахождение сокровища, а потому не следовало лишать его удовольствия демонстрировать найденные улики. Мы практически закончили работу к шести часам, когда из оранжереи спустился Вулф. Он направился было к своему письменному столу, но свернул к моему и устремил сердитый взгляд на сваленную в кучу мужскую галантерею.
– Это всего лишь обертка. – Я постучал по вынутой из портфеля толстой пачке бумаг. – Вот то, что мы искали. Здесь достаточно улик, чтобы взять его за жабры.
Вулф забрал бумаги, сел за письменный стол и углубился в изучение. Мы с Солом засунули оставшееся барахло обратно в чемодан, закрыли его, сели и стали ждать. Первые десять минут мы слышали лишь шелест бумажек и невнятное бормотание Вулфа. Он уже практически просмотрел всю пачку, когда зазвонил телефон. Я снял трубку:
– Кабинет Ниро Вулфа. Арчи Гудвин…
– Это Стеббинс. Я насчет женщины по фамилии Брандт. Делии Брандт. Когда ты в последний раз ее видел?
– Погоди секунду. Сейчас чихну. – Прикрыв рукой микрофон, я повернулся к Вулфу. – Стеббинс спрашивает насчет Делии Брандт, если вам интересно.
Вулф нахмурился и после секундного колебания приложил к уху трубку. После чего я убрал руку с микрофона и, громко чихнув, произнес:
– Надеюсь, я не подцепил простуду. Последний раз, когда я болел…
– Кончай тянуть кота за хвост! – гаркнул Стеббинс. – Я задал тебе вопрос.
– Знаю, что задал. Хотя на сей раз тебе виднее. Если есть хоть какая-то причина, серьезная или не очень, почему я должен отвечать тебе на вопросы о женщине по имени Делия Брандт, так и скажи.
– Нашли ее тело. Убита у себя дома. Твое имя и адрес записаны в ее телефонной книге. В самом конце списка. Когда ты видел ее в последний раз?
– Боже мой! Она мертва?
