я не могла избавиться от ощущения, что я непослушный подросток.
— Не уходи далеко, принцесса, — крикнул мне Кирилл, когда я добралась до темного коридора и прислонилась к стене, мое сердце бешено колотилось, а ладони вспотели.
Что этот мужчина делал со мной? Я не могла узнать себя, но в то же время наконец-то стала тем человеком, которым всегда хотела быть. Я поспешила в свою комнату, все еще ощущая во рту вкус владения Кирилла.
Кирилл быстро восстанавливался. Выражение его глаз подсказывало, чего мне следует ожидать, когда он встанет на ноги. Это никогда не переставало меня будоражить.
Я старалась держаться вне пределов его досягаемости. Доктор Петров предупредил меня о возможности заражения и о том, что слишком большие нагрузки в период исцеления могут нанести ему вред, и я не хотела рисковать. К сожалению, Кирилл, казалось, был глух ко всем советам, которые шли вразрез с его желаниями, а именно: загнать меня в угол где-нибудь в тихом месте или выследить и поступить соответственно своим порочным планам.
Должна признать, что по мере того, как проходили дни и нарастало неудовлетворение, меня и саму все меньше волновало, что он может подхватить заражение. Видеть его таким слабым и травмированным было в диковинку. Настоящий Кирилл был крепким и сильным. Ничто не могло победить его, или, по крайней мере, таков был его образ, который сложился у меня в голове, и избавиться от него было нелегко.
Сегодня он впервые присоединился к нам за ужином в столовой, и Ольга решила, что это хороший шанс испытать мои новые кулинарные способности. Она заставляла меня осваивать больше супружеских навыков под ее компетентным руководством, и я соглашалась, чтобы было чем заняться и сделать ее счастливой. Сегодня вечером я приготовила простую куриную запеканку для странного круга новообретенной семьи, которую мы собрали в Вудхэйвене.
Ольга, Макс и Иван заняли свои места за столом. Медленно спустившись по лестнице, к нам присоединился Кирилл. От его теплого взгляда у меня перехватило дыхание, когда я вошла, неся тарелки с ужином.
— Вот, и не вините меня, если это ужасно. Ольга не помогала мне, — пробормотала я, пока расставляла тарелки и возвращалась на кухню за добавкой, прежде чем сесть за стол.
— Я уверен, что будет вкусно, принцесса, ведь это приготовила ты.
Кирилл взял вилку первым, и я нервно наблюдала, как он отрезает кусок запеканки и кладет его в рот. Я нервничала и не могла поверить, что смотрю на то, как он ест еду, приготовленную мной, и это даже не сэндвич.
Он медленно прожевал, а затем кивнул.
— Восхитительно, Молли, — произнес он.
Гордая ухмылка озарила мое лицо. Ольга похлопала меня по руке и одарила редкой улыбкой, прежде чем приступить к своей порции. Я отрезала кусочек для себя. Но не удержалась и подняла голову, чтобы посмотреть на реакцию других.
— Очень хорошо, Мэллори, — улыбнулся Макс, быстро взглянув на Кирилла.
Иван тоже покосился на Кирилла и расплылся в улыбке, быстро прожевывая.
— Превосходно.
Он отрезал еще один кусок, на этот раз еще больше, и проглотил его почти целиком.
— Эй! Помедленнее. На кухне есть еще. Тебе не нужно спешить.
Резкий звук падающих столовых приборов привлек мое внимание. Ольга пила воду, её вилка была выброшена на тарелку. Она поставила стакан и вздохнула.
— Ты пробовала это?
Точно, мне тоже надо поесть. Я отрезала немного и откусила. Соль попала мне на язык, заставив содрогнуться. Кроме того, присутствовал ужасный привкус чего-то кислого. Я тут же выплюнула запеканку в салфетку.
— Это ужасно! — я обвела взглядом всех присутствующих.
Ольга отодвинула свою тарелку в сторону и грызла черный хлеб. Кирилл съел почти всю свою порцию, как и Макс с Иваном.
Я в шоке уставилась на них.
— Как вы можете ее есть?
— Потому что, принцесса, это приготовила ты, и она идеальна, — успокоил меня Кирилл.
Я повернулась к нему.
— Ты что, терроризируешь их, чтобы они съели мое ужасное блюдо?
Он поднял руки вверх.
— Я не сказал ни слова.
— Как будто тебе нужно говорить, чтобы запугать людей и заставить делать то, что ты хочешь!
Кирилл ухмыльнулся.
— Главный вопрос в том, почему это не работает с тобой?
Иван первым начал смеяться. Его громкий смех снял напряжение за столом.
— Мэллори, я уверен, что ты хороша во многих вещах, но кулинария не входит в их число.
— Да, я бы сказал, не бросай писать, — присоединился к нему Макс. — Учитывая приближающуюся свадьбу, и я не уверен, как вы двое собираетесь пережить семейную жизнь. Забудьте о том, что в него стреляли, Мэллори убьет босса пищевым отравлением.
— Ей не придется готовить после того, как они поженятся, — вмешалась Ольга. — У нее есть я.
Я повернулась к пожилой леди, той самой, которая так часто указывала на мои недостатки и выводила меня из себя.
Она отвела от меня взгляд.
— Я имею в виду, если ты захочешь, чтобы я была рядом, когда ты создашь семью, — пробормотала она, выглядя смущенной.
— Ты пытаешься сказать мне, что ты не член семьи, Ольга? Потому что я думаю, что для этого уже поздновато. — Я улыбнулась ей.
— Ой, да ладно тебе, — шикнула она на меня, но ее морщинистые щеки порозовели.
— Я хочу поднять тост за семью, — сказал Макс, вставая и поднимая свой бокал. У всех, кроме Кирилла, были бокалы с каким-то старым, редким вином из богатой коллекции в подвале внизу, хотя я только делала вид, что пью свое. — И за то, чтобы никогда больше не есть стряпню Мэллори!
Моя челюсть отвисла от возмущения, но я рассмеялась, когда его заявление вызвало громкие аплодисменты.
— Вы все неблагодарные. В следующий раз я сделаю вам сэндвичи с арахисовой пастой и джемом и посмотрим, будете ли вы жаловаться, — пробормотала я, потянувшись за хлебом.
Ольга встала из-за стола.
— У меня есть борщ.
Иван снова поднял свой бокал.
— Maladets, Ольга, королева кухни.
— Неблагодарные и избалованные, — пробормотала я, отодвигая тарелку. Может, я и обиделась, но не настолько, чтобы съесть то, что приготовила, чтобы доказать свою правоту. Я почувствовала на себе взгляд Кирилла и повернула лицо, чтобы улыбнуться ему.
Он медленно потянулся поврежденным боком и обхватил своей огромной рукой мою.
— Я начинаю уставать, принцесса. Не поможешь мне подняться наверх?
Слова были достаточно невинными, но выражение его глаз было совсем не таким.
Дрожь пробежала по мне от порочной ухмылки, которой он одарил меня.
— Попроси Ивана, — поддразнила я.
— Ты не сможешь бегать от меня
