Я отсоединил от калашникова рожок - пусто. Поднял автомат Андрея, повторил операцию - ничего.
- Ни одного патрона, - сказал я, - и в бардачке магазина нет.
- Суки, - прошипел Андрей, рассовывая гранаты по боковым карманам брюк. Затем извлек из-под торпеды два магазина, протянул мне, - поменяй.
Что я не замедлил сделать.
- Положи калаш мне на колени, свой держи наготове, но с предохранителя не снимай.
Я выполнил. В предчувствии беды сердце бешено колотилось, по щекам катился пот, в животе все сжалось и занемело. Андрей заметно нервничал, все чаще трогал автомат рукой, словно от прикосновения к оружию ему становилось спокойнее.
- Михалыч, скоро придется повоевать. Вспомни, чему тебя учил. Не психуй и главное, не бздехай.
Мы без приключений покинули город, и теперь мчались по прямой, как струна дороге, прорезавшей пустыню до горизонта. Никаких машин с преследователями не наблюдалось. Скоро вообще перестали попадаться какие - либо автомобили. Напряжение постепенно спадало. Я стал думать, может и правда все по-честному. Спокойно доехали до перекрестка, свернули на грунтовую дорогу. Лицо Андрея выражало крайнюю сосредоточенность, морщины не сходили со лба, брови изогнулись штормовыми волнами, глаза хищно блестели.
Грунтовка постепенно источилась и началась тряска. Андрей остановил машину между двумя скальными выступами. Отколовшаяся глыба ограничивала объезд слева каменной гребенкой.
- Михалыч, - заговорил Андрей, - гони магазин обратно. Как приедешь, сразу набей себе. А сейчас быстро садись за руль и чеши к самолету. Дай я только пару канистр сгружу, а потом дуй не оглядываясь.
- Что случилось? Погони же нет, - недоумевал я.
- Туда смотри. Мы не успеем заправить птаху и упорхнуть.
Я посмотрел в сторону, куда указывал Андрей. Из-за хребта поднималось пыльное облако.
- Погоня? - простонал я. Сердце больно взбрыкнуло и гулко заколотилось.
- Она самая, в какой-то канистре маячок. Искать некогда. Как приедешь загружай канистры. Но сначала залей в баки хотя бы литров пятьдесят. И заряди калаш. Если останется время, переливай бензин из цистерны в освободившиеся канистры и поглядывай в мою сторону. Я тебе подам сигнал - из окна буду махать футболкой, заводи моторы и будь готов взлетать. Ну а если не увидишь футболки, улетай.
- Что ты такое говоришь? Я без тебя не полечу.
- Делай, как сказал. Все будет пучком.
- Но, ты…, как же ты? - он уже меня не слушал. Распахнул дверь, схватил автомат, запасной магазин и выскочил из машины. Сам не зная, что творю, перелез на водительское сиденье, захлопнул дверь, включил передачу и уставился в зеркало заднего вида. Андрей сдернул с кузова две канистры крикнул:
- Все гони!
Я опустил ручник, нажал на педаль акселератора. Машина рванулась, выбрасывая из-под колес фонтаны песка. Через пятнадцать минут я был уже возле самолета. Вылез из кабины и услышал далекий взрыв. В том месте, где оставил Андрея, к небу поднималось черное облако дыма. Донесся стрекот автоматных очередей. Первую драгоценную минуту я стоял в растерянности, моргал и не знал, с чего начать: то ли заливать канистры в бак, то ли заряжать магазин, то ли переливать цистерну? Наконец, схватил АК и бросился к самолету, где на полу у люка лежал вскрытый цинк. Не сделал и трех шагов, как вспомнил, Андрей велел сначала залить бензин в бак, резко развернулся, кинулся обратно к машине. Запрыгнул в кузов, бросил автомат, схватил по канистре в руку и поспешил к лашке.
Пот щипал глаза, тек по щекам, шее, ладони взмокли. Вовлеченный в водоворот событий, я поддался ажитации. Близкая опасность заставила действовать быстрее, но в то же время страх и нервозность сковывали движения, делали их судорожными. «Не успею. Все к чертям. Нас убьют» - вопил внутренний голос.
Руки тряслись, канистра стучала по заливной горловине, бензин расплескивался, тек по нагретому корпусу, тут же испарялся. От резкого синтетического запаха першило в горле. Пот ел глаза, я почти ослеп, не было возможности его стереть.
Из-за спины доносились выстрелы и взрывы. Божешь ты мой. Наконец, я залил три канистры. Без роздыха, весь мокрый, принялся через задний люк впихивать оставшиеся емкости в самолет. Из груди рвались сиплые хрипы, горячий воздух обжигал легкие, тело пылало жаром, вся футболка потемнела от пота. С каждым подъемом канистры становились все тяжелее. От страха по телу волнами расходилась слабость, оно гудело от напряжения.
Выстрелы не смолкали. В какой-то момент показалось, что накал боя спал. Но через минуту снова послышался взрыв и яростный стрекот автоматов. Изнемогая от усталости, я закинул в самолет последнюю канистру. Оставалась цистерна. Трясущимися от перенапряжения руками, подкатил ее к краю кузову, развернул и открыл вентиль. Под прозрачную струю с желтым оттенком подставил пустую канистру. Воздух вокруг горловины поплыл испарениями.
Наполнил четыре канистры, когда стрельба вдруг прекратилась и над пустыней повисла мертвая тишина. Я закрыл кран, выпрямился и пристально вгляделся в горы, откуда должен был показаться автомобиль с развивающейся на ветру футболкой. «А если победили те? Что тогда? Если есть маячок, то он спрятан в одной из канистр. Они знают, где я», - горячая волна испуга прокатилась по телу. Отметая скверные мысли, я затащил наполненные емкости в люк, плюнул на оставшийся в цистерне бензин, забрался в сиденье пилота. Моторы завелись с пол-оборота. Вспомнил о пустом магазине, но уже ничего не стал предпринимать, боялся пропустить момент, когда на горизонте появится машина.
Поднимая облако пыли, словно подбитый самолет, приближалась черная точка. С каждой секундой она увеличивалась. Я прибавил обороты и положил руку на рычаг тормоза. Что там? Нет, не показалось. Над машиной в струях ветра полоскалась футболка. Сердце рванулось и радостно затрепетало. «Этот, чертяга, уделал всех монстров, всех качков и страшил! Один!!! Ну, Андрюха, ну…». Машина неслась на бешеной скорости. Схлынула волна первой радости, в груди шевельнулся червячок беспокойства: к чему такая спешка? Погоня? Сомнительность ситуации заставила меня крепче сжать рычаг и пристальнее вглядываться в приближающийся автомобиль. Взгляд метался от машины к шлейфу, который сносился ветром на восток. Ничего сквозь пылевую завесу разглядеть не удавалось.
Машина резко затормозила. Внушительных размеров внедорожник несколько метров прошел юзом. Пар со свистом и клокотанием вырывался из пробитого радиатора. Распахнулась дверь, из кабины вывалился Андрей. Одной рукой он держался за дверь, другой намотанный на кулак ремень, который перетягивал окровавленное бедро. Он рывками, взбрыкивая всем телом, ковылял к самолету, автомат, перекинутый через плечо, бился
