привел, шел сквозь стену сигаретного дыма к столу. За ним закручивались завихрении, он быстро терял четкость, превращаясь в призрака. Подойдя к столу, он наклонился к губастому и стал о чем-то шептать. Главный сидел с каменным лицом, не меняя позы, не спускал с нас глаз. Из щели между пухлых губ дым вытекал белесыми струями и пеленой застилал его крупное лицо.
Татуированный тип встал с корточек, что-то прогавкал и вытянул к нам руку с раскрытой ладонью. Андрей покачал головой и поднял руки. Тип быстро его обыскал. Я только сейчас заметил, что свой автомат Андрей оставил в машине. Тип повернулся ко мне.
В ужасе я отшатнулся. Передо мной стояла мумия, даже не мумия, а анатомия. Весь: с головы до ног, он был в обнаженных мышцах, словно с него содрали кожу. Нательная живопись правдоподобно вырисовывала сухожилия и мышцы. Отчетливо выделялись дельта, бицепсы, пресс…
Ошарашенный я таращился на существо, сбежавшее из анатомического музея. У меня медленно отвисала челюсть и глаза лезли на лоб. За спиной бескожего послышалась длинная фраза на непонятном мне языке, следом раздался гогот.
- Отдай ему автомат, - тихо проговорил Андрей. Но прежде чем я это успел сделать, бескожий с легкостью вырвал у меня оружие, про которое я и думать забыл. Гогот стал еще громче. Охранник со шрамом закончил шептать боссу и выпрямился. Босс по-прежнему сидел неподвижно, пускал дым и сверлил нас взглядом. Мне стало не по себе от такой проницательности, я уткнул глаза в пол. Сам себе казался карликом среди великанов, жалким и беззащитным хоббитом.
Наконец, босс открыл рот, негромко прожевал несколько слипшихся слов. С простодушной улыбкой, раздвигая дым, Андрей подошел к нему. Они говорили с минуту. После чего негр едва кивнул, назвал имя не то Баба, не то Бабуа. Амбал со шрамом повернул к нему голову. Босс промычал какие-то указания. Тот ответил, думается, «Так точно», или «Есть босс». Широко расставляя раскаченные ноги, направился на выход. Андрей шел за ним. Проходя мимо меня, мотнул головой, давая знак, чтобы я тоже двигал.
Яркий дневной свет резанул по глазам. Жмурясь, высматривая сквозь слепящую яркость спину Андрея, я семенил следом, как цыпленок за клушей. Остановились возле «тойоты». Андрей указал на прилавок, произнес короткую фразу. Франкенштейн залез в кузов, с легкостью развернул полутораметровый морозильник, и одним движением отодрал заднюю панель. После чего один за другим вытащил автоматы. Сгреб оружие в охапку, что-то сказал Андрею, и направился в одноэтажное вытянутое здание, напоминающее цех. «Калашниковы» в его ручищах казались хворостом.
Мы стояли у машины под палящим солнцем и ждали. Я мечтал быстрее отсюда убраться. Даже без бензина, лишь бы живым. Но Андрей явно имел другие планы. Он стоял, облокотившись о капот, щурился на солнце и с ленцой смотрел по сторонам. Я поражался его самообладанию.
- Может, плюнем на все и …? - с дрожью в голосе спросил я тихонько.
- Заткинсь, - не шевеля губами и не поворачиваясь в мою сторону, прошипел Андрей, продолжая рассматривать равнодушным взглядом постройки.
Ворота открылись, из них вышел охранник. Он что-то гаркнул, махнул нам рукой. Андрей в ответ кивнул, мне сказал.
- Лезь в машину.
Я обежал пикап, юркнул в кабину и громко хлопнул дверью. Сидел неподвижно, вдавившись в спинку кресла. За жестяным кузовом почувствовал себя в относительной безопасности. Через несколько секунд рядом на водительское сиденье спокойно опустился Андрей. Быстро пробежался взглядом по кабине, задержался чуть дольше на колонке. Я уловил ход его мыслей и принялся энергично шарить руками под сиденьем. Не найдя магазина с силой дернул крышку бардачка. Утрата патронов беспокоила меня неимоверно и нагоняла страх, словно потеря шприца с инсулином на диабетика. Мои руки судорожно выворачивали содержимое пластикового кармана на пол. Андрей прошептал зло и громко.
- Сиди, гад, смирно.
В недоумении я несколько секунд смотрел на него, хлопал глазами. Затем, пристыженный, медленно откинулся на спинку сиденья. Андрей запустил двигатель, задним ходом подрулил к воротам в торце здания. Медленно и аккуратно завел машину в распахнутые створы. Услышав свист, нажал на тормоз, дернул ручник и вылез из машины. Через плечо бросил, чтобы я оставался на месте. Я так и сделал. Сидел неподвижно, через зеркало заднего вида подсматривал за происходящим.
Охранник держал в руках пульт от тельфера и жал на кнопку. Я направил взгляд к потолку. По кран - балке, прикрепленной под фермами, полз подъемник, удерживая на тросе гирлянду из канистр. Вот она остановилась и, раскачиваясь, медленно опустилась в кузов внедорожника. Послышалось металлическое постукивание, скрип и хлюпанье. Машина просела, застонали пружины. Андрей отцепил трос, после чего открыл несколько канистр и понюхал содержимое.
Подбирая стальной канат, подъемник уплыл в сумрачную глубь длинного помещения. Появился вновь спустя несколько минут. Теперь на тросе держалась небольшая вытянутая цистерна с краном. Под ее тяжестью машина просела еще сильнее.
Покончив с погрузкой, мы выехали из цеха и остановились у железных ворот. Там нас поджидал охранник в солнцезащитных очках, пожалуй, самый молодой и тощий из всей бригады, в руке он держал АК. Боевик распахнул створы. Когда поравнялись с ним, он постучал пальцем в окно. Андрей опустил стекло. В образовавшуюся брешь, охранник что-то сказал на своем и просунул автомат. Андрей взял оружие, ответил тарабарщиной и вырулил на дорогу.
Он аккуратно вел машину по узким улочкам. «Тойота» тяжело, как крейсер на волнах, раскачивалась на неровностях, кренилась на поворотах. До слуха доносился плеск бензина и бренчание канистр. Я боялся нарушить молчание, ждал, пока первым заговорит Андрей. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, то и дело, бросал взгляд на зеркало заднего обзора. От спокойствия, развязной беспечности не осталось и следа. Несмотря на работающий кондиционер, с его лба градом лил пот.
Я разделял его беспокойство. Помимо воли взгляд не отлипал от бокового зеркала. Слишком просто все получалось. Не были те верзилы похожи на джентльменов, не могли они отпустить нас живыми и еще с бензином. Особенно тот, с татуировками. Он рисовался мне диким, в какой-то умопомрачительной, кровожадной веселости, с выпученными сумасшедшими глазами, с раскрытым в жутком вопле ртом, с занесенной надо мной мачете. От этой картины, кожа на руках покрылась мурашками.
Тем временем Андрей выдернул отвертку, отбросил динамик, зашарил в полости двери. Вытащил пистолет, сунул за пояс, затем одну за другой извлек гранаты.
- Михалыч, - сказал он жестким голосом, - посмотри магазины. Думаю, они пустые.
