но ничего подобного. Скелет говорит мне:
– Немедленно отправляйся в кабинет миссис Кейс.
И тут я просыпаюсь.
Вы всегда спрашиваете меня, какие чувства я связываю с каждым сном, поэтому я их перечислю здесь. Я чувствовал глубокий стыд. Я чувствовал себя в полном одиночестве. Возможно, я чувствовал, что получил нечто, чего вовсе не желал.
Чтобы поместить этот сон в контекст, мне следовало бы рассказать, что со мной в самом деле случилось в третьем классе, как я это сейчас помню.
Однажды осенью, в районе Хэллоуина, миссис Фалана отозвала меня в сторону и сказала:
– По пятницам утром ты будешь ходить в класс миссис Кейс, дальше по коридору.
Помню, что я решил тогда, что чем-то провинился, завалил какой-то экзамен, и поэтому должен теперь догонять на дополнительных занятиях.
В первую пятницу после этого события, по дороге в кабинет миссис Кейс, я вспомнил необычный экзамен, который миссис Фалана дала нам за несколько недель до того. Он был не по правописанию, или по арифметике, или по географии, или по чтению. Вместо этого в нем были только странные картинки, расположенные рядами. От нас требовалось выбрать из каждого ряда по три картинки, а потом объяснить, почему мы выбрали именно эти. До того я ни разу не встречался с таким заданием, и всем моим одноклассникам оно тоже показалось странным. Что еще более странно – это что после того, как мы очень подробно обсуждали его на переменах в тот день, этот странный экзамен совершенно исчез из моей памяти, и никто никогда его больше не упоминал.
Войдя в кабинет в дальнем конце коридора, я увидел женщину с длинными черными волосами и бледной кожей. Я не был уверен, встречал ли я ее когда-нибудь в школе до этого. Она сидела за круглым столом. У себя в голове я вижу ее одетой в темно-зеленое платье, а пальцы ее унизаны серебряными кольцами. На шее у нее – длинная серебряная цепочка, на конце которой, прямо между грудями, висит блестящий шарик, в котором можно увидеть собственное отражение, только вверх ногами.
– Заходи, Лукас, – сказала она. – И занимай подобающее место за этим столом.
– Это наказание? – спросил я.
Она засмеялась.
– Прямо наоборот.
– Зачем тогда меня сюда послали?
Миссис Кейс сказала, что меня поместили в программу для одаренных детей.
– Я никогда не получаю пятерки. Я вовсе не одаренный. Тут какая-то ошибка, – возразил я.
– Одаренность бывает разная, – сказала она, а потом разложила передо мной на столе колоду карт. Она спросила, знаю ли я, что это такое, а когда я пожал плечами, объяснила:
– Это поможет мне лучше тебя понять. Смотри.
Помню, что мне они тогда показались средневековыми, хотя такого слова я тогда, разумеется, не знал. Там были короли и дамы, башни и маги, ангелы, луна и солнце. Они немного напоминали мне обложки пластинок «Лед Зеппелин» из коллекции моего папы.
Миссис Кейс сгребла карты, тщательно их перетасовала и снова выложила на стол, но теперь уже картинками вниз.
– Выбери одну.
– Какую? – спросил я.
– Вот в этом-то и весь вопрос, да? – сказала она с улыбкой.
Помню, что я какое-то время разглядывал карты, в полном замешательстве относительно того, что от меня ожидается. Но потом я почувствовал на коже легкое покалывание, и внезапно мое внимание было обращено к карте, которая лежала рядом с моей левой рукой. Когда я перевернул ее, на меня глядел скелет, опирающийся на косу, как на трость. У его ног расположились две отрубленные головы – слева женская, а справа мужская, на которую была надета корона. Внизу была подпись: «Смерть», число тринадцать и какой-то странный символ.
– Это плохо? – спросил я.
Миссис Кейс снова улыбнулась.
– В этой колоде нет ни плохого, ни хорошего.
– А что тогда это значит?
– Это значит, что у тебя крепкие кости.
Она опять сгребла карты и уложила их в коробку.
С тех пор колода Таро ни разу больше не появлялась. Моя память сохранила картину того, как я сижу в кабинете в конце коридора и под наблюдением миссис Кейс читаю каждую пятницу с утра странные истории. Наверное, их можно назвать сказками. Мы по очереди читали их друг дружке вслух – о ведьмах и троллях, принцах, великанах и волшебниках. Потом она спрашивала, что для меня означала каждая из них, а я пытался дать честный ответ. Я не знал, правильно ли я отвечаю, но миссис Кейс говорила, что смысл тут в том, чтобы поразмыслить над историями, вобрать их глубоко внутрь себя, где они и останутся на всю жизнь и, возможно, помогут нам справиться с трудностями, с которыми нам придется встретиться.
– Как мне могут помочь сказки? – спрашивал я.
И она каждый раз отвечала:
– Увидишь. Ответ на этот вопрос будет прямо у тебя перед носом тысячи и тысячи раз.
В моем классе оказалось еще двое учеников, которые тоже каждую неделю уходили с занятий, чтобы провести какое-то время с миссис Кейс. Я спросил у них, чем они занимались с этой странной учительницей. Джейсон Бахман всегда получал высший балл на контрольных по математике, и с миссис Кейс он занимался исключительно математическими задачами. Карла Насо лучше всех знала, как пишется какое слово, и на занятиях с миссис Кейс они изучали словарь. В ответ они спросили меня, что делал я, и я ответил: «Чтение», хотя наши чтения мало напоминали контрольные по пониманию прочитанного у миссис Фаланы. Их я как правило заваливал.
– А какую карту вы выбрали? Из той колоды, которая выглядит как обложки «Лед Зеппелин»? – спросил я у Джейсона и Карлы.
Они уставились на меня, в смысле: «Ты о чем вообще?»
Я описал им колоду Таро подробнее, но они только пожали плечами и переглянулись, в смысле: «Этот Лукас Гудгейм такой ботан!»
Я так и не понял, за что меня выбрали для занятий с миссис Кейс, но мне нравилось бывать в ее кабинете, и я скоро перестал задавать вопросы.
Не помню, когда мои еженедельные встречи с миссис Кейс прекратились. С одной стороны, мне хочется сказать, что они продолжались все время, пока я был в начальной школе, но на самом деле непосредственно помню я только несколько первых раз, когда я отсутствовал на обычных уроках, и разговор с Джейсоном и Карлой – после которого до меня дошло, что их опыт разительно отличался от моего. Я вскоре понял, что больше не хочу ни с кем обсуждать миссис Кейс, и мое сознание, возможно, прекратило записывать в память что-либо, к
