прикрывая его. — Все это дерьмо прямо сейчас выходит из твоего организма. Все, что ты выблевал из своего тела? Это стоило тебе ровно одного кошелька, одного телефона и одной души. Довольно высокая цена, да? Я очень надеюсь, что оно того стоило. — Он похлопал его по плечу. — А теперь, если вы оба меня извините, мне самому нужно принять душ. Стянув через голову промокшую рубашку, Гибси бросил ее в корзину для белья рядом с дверью, прежде чем выйти из ванной.
Я почти ожидал, что Джоуи Линч взорвется прямо посреди моей ванной, но он ничего не сделал. Вместо этого он обхватил руками колени и опустил голову. — Блядь. — Обхватив затылок одной рукой, он раскачивался взад-вперед, снова и снова бормоча слово "блядь".
— Что ты принял? — спросил я.
Тишина.
— Хорошо. — Опустившись на край ванны, я провел рукой по бедру и попробовал другой подход. — Почему ты это сделал?
— Не суди меня, — прошипел он, переводя взгляд на меня. — Не смей, блядь, судить меня… — Крепко зажмурив глаза, он сжал руки в кулаки и издал сдавленный горловой звук, когда его тело сильно задрожало. — Нет, пока ты не побываешь на моем месте. Увидишь то, что я видел. Слышал то, что я слышал.
Я оставался неподвижен, как статуя, и сопротивлялся желанию протянуть руку и поддержать его. — Я не осуждаю тебя, парень.
— Нет? — Измученные зеленые глаза уставились на меня. — Ты видел ее. Видел, что он с ней сделал. И я не… я не мог.. — Его слова оборвались, и он уронил голову на руки. — К черту это. Какой в этом смысл?
— Это не твоя вина, — медленно ответил я, нахмурив брови. — Ты должен это знать.
Снова тишина.
— Я не это имел в виду, — попытался я снова. — То, что я сказал по телефону? Это была моя паника, парень.
Ничего.
Отсутствие ответа от него вызвало у меня мурашки беспокойства, поползшие вверх по позвоночнику. — Ты не несешь ответственности за действия своего отца, — повторил я, борясь с огромной волной сочувствия, захлестнувшей мое тело. — Ты не такой, так что не порти свою жизнь и свое будущее, думая, что ты такой.
Опустив взгляд на свои колени, он прошептал: — Я не смог защитить ее. — Покачав головой, он прерывисто всхлипнул. — Я не смог защитить никого из них.
— Это не твоя работа. — Мое сердце бешено заколотилось в груди. Иисус. Мне казалось, что я тону в его боли. — Ты не должен защищать их. Они должны защищать их. Они должны защищать всех вас, парень. Включая тебя.
— Я думал, она мертва, — признался он таким тихим голосом, что его было едва слышно. — Вся кровь? На полу? На стенах? На моей одежде? Исходящие из ее рта? Эти булькающие звуки, которые она издавала, потому что не могла дышать? Потому что она, блядь, умирала! А потом тишина? Звук ничего вообще? — Он прижал ладони к глазам и прошипел: — Я не могу выбросить этот образ из головы — и поверь мне, я пытался.
Иисус Христос.
Пошатываясь, я сидел там, продрогший до костей, и слушал его правду.
— Я не мог оторвать его от себя, — выдавил он, его грудь тяжело вздымалась. — Я знал, что ей нужна помощь — я, блядь, знал это — но я не мог отбиться от него. Я не мог ничего сделать! — Покачав головой, он невесело рассмеялся, а по его щекам потекли слезы. — И моему брату, моему одиннадцатилетнему младшему братишке, пришлось оттащить его от меня. Шмыгнув носом, он вытер нос тыльной стороной ладони и подавил резкий всхлип. — Пока она стояла в стороне и ничегоне делала.
— Твоя мать?
— Кто же еще.
Я позволил этому осмыслиться на мгновение, прежде чем спросить: — А теперь? — Мой голос был хриплым от эмоций, но я заставил себя держать себя в руках и продолжить. — И что теперь будет?
— То же самое, что происходит всегда, — пробормотал он. — Ничего.
— С твоей мамой? — Я надавил, прижимая руку к колену, чтобы оно перестало трястись. — Я имею в виду, стражи порядка, очевидно, знают, что твой отец делал с тобой, и они арестуют его, когда найдут, но ее? — Я покачал головой, пытаясь осознать все это. — За то, что ты занял заднее сиденье, нет никаких последствий? Ты просто должен вернуться и жить с ней? — Я проглотил свой гнев и прошипел: — В том доме?
Джоуи пожал плечами. — Разве ты не слышал? Она тоже жертва. Ей нужна поддержка.
— Шэннон рассказала мне, — пробормотал я, потирая челюсть. — Все так запутано, парень.
— Да, ну, теперь все зависит от Даррена, — выплюнул Джоуи, смаргивая слезы. — Он может во всем разобраться, потому что я закончил. Я н-не могу, б-блядь… — его слова оборвались, и он выдохнул еще один сдавленный всхлип. — Не д-делай это больше, — закончил он, шмыгнув носом. — Я н-не могу забыть и никогда не прощу.
Я не знал, что на это ответить. Я не знал, что ответить на все это. Ничто в моей жизни не подготовило меня к этому разговору. Ради этих людей и их боли.
— Твоя сестра любит тебя, — сказал я ему, чувствуя необходимость сказать ему это, чтобы он знал, что по крайней мере одному человеку в его мире это небезразлично.
— Моя сестра любит тебя, — устало ответил он.
— Ты нужен ей, — добавил я, не обращая внимания на то, как бешено колотится мое сердце в груди. — И, судя по тому, что я слышал, ты тоже нужен твоим младшим братьям, парень.
— Потому что я из фонда, — выдавил он. — Вот и все — это все, что я для них.
— Фонд? — Я нахмурился. — Что это значит?
— Это значит, что я тот парень, который разгребает дерьмо моей семьи за всеми остальными. — Он опустил голову и обхватил руками шею сзади. — Это значит, что я гребаная мать.
— Что ж, — я тяжело выдохнул и вытянул ноги, пытаясь унять жжение в бедрах. — Ты чертовски хорошая мать, Джоуи метальщик.
— Кто-то же должен быть, — пробормотал он, проводя рукой по волосам.
— Что ж, ты проделал хорошую работу, — сказал я ему. — И ты зашел слишком далеко, чтобы бросать все ради временного кайфа, парень.
— Откуда тебе, черт возьми, знать об этом? — он усмехнулся.
— Я знаю, что ты пытаешься сбежать, — парировал я. — Это совершенно ясно. Ты хочешь на время забыть об этом дерьме — и, Господи, я тебя не виню, — но это временно. Это нереально, Джоуи. И это ничего не исправит. Все ваши проблемы по-прежнему будут поджидать вас, независимо от того, сколько порошка вы засунете в нос или сколько таблеток
