леса, перед ними открылось незабываемое зрелище. По опушке бродили или лежали на траве восемь тигров. Некоторые умывались, как кошки, смывая со своих усатых морд кровь растерзанных жертв. Некоторые все ещё рылись в окровавленных останках. Сваниссит сидел рядом с вожаком и чесал его за ухом. Огромный зверь щурился. Ратмир спал под большим одиноким деревом. Норт сидел поодаль, созерцая эту «идиллию».
При появлении японцев тигры развернулись в их сторону и, разом зарычали. Люди застыли на месте не смея приблизиться, лишь Таня, увидев, что Ратмир жив, с криком бросилась к нему, едва не сбив с ног одного из тигров, который с рычанием бросился в сторону, она обняла Ратмира за шею, и, спрятав лицо у него на груди, разразилась счастливыми слезами. Тигры явно были неприятно удивлены таким поведением, которое им отнюдь не поправилось. Особенно возмущался тигр, вынужденный уступить дорогу Тане, он недовольно ворчал, стучал хвостом и раздувал усы. Но Норт быстро успокоил вожака, а тот еще быстрее, одним авторитетным рявком, утихомирил своих подчиненных. Тигры убрались подальше от людей и сидели, дожидаясь обещанной кормежки.
Староста японцев проговорил, кланяясь:
— Благородный господин устал, наша пришла ему помочь. — (Он указал на складные носилки, которые тащили двое его сыновей). — Благородный господин окажет честь нам, недостойным, посетив наш скромный селений?
— Спасибо вам, — ответил Ратмир. — Но носилки, мне кажется, не нужны, я вполне могу идти сам.
— Уступи им, — посоветовала Таня. — Если ты откажешься, они будут считать, что ты недоволен.
— Хорошо. — Ратмир улегся на носилки. Стариковское лицо сморщилось в довольной улыбке. Сваниссит покатился со смеху. Да и всё время пути он то и дело прыскал смехом: до того комично выглядел друг, смущенный таким обращением!
Когда японцы тронулись, вслед за ними пошли и тигры. Норт вскочил на носилки, и попросил Ратмира:
— Раз уж они оказывают тебе такие почести, то попроси у них немного мяса, чтобы расплатиться с нашими друзьями.
— Конечно. — Ратмир кивнул и обратился к Тане, шедшей рядом с носилками. — Таня, как зовут старосту?
— Тодзу.
— Это имя, или фамилия?
— Просто Тодзу. Я тоже считаю, что неудобно называть старика по имени, я сама раньше смущалась, но у них так принято, что господа, если и обращаются к ним, называют их по именам. Хотя они и живут у нас уже давно, а так и не отвыкнут от своих старых обычаев.
— Тодзу, — позвал старосту Ратмир, — не можете ли вы оказать мне услугу?
— Старый Тодзу чем-то провинился перед вами, господин? — вопросом ответил старик.
— Нет-нет, — поспешил заверить Ратмир. Он не мог быстро привыкнуть к тому, что японские крестьяне пугаются вежливого обращения. — Всё прекрасно. — (Японец радостно закивал, выражая тем готовность исполнить любую волю благородного господина). — Я хотел бы просить вас накормить тигров, что идут за нами. Тигры спасли меня и ждут награды за это.
— Мы рады будем поделиться нашим мясом с усатыми господами, которые помогли благородному господину!
— И ещё, Тодзу: у вас есть лодка? Мы с Таней, Сванисситом и Нортом должны плыть вниз по реке к Николаевску.
— Есть! Хорошая лодка, хорошая!
Но лодка не понадобилась. Как только процессия вступила в деревню, из-за островов на середине реки вышла расшива, на которой плыли купец Ставр со своими родственниками, работниками, а также десятком ротников. Они отправились вслед за Нортом и Сванисситом и были чрезвычайно удивлены и обрадованы, когда увидели целыми-невредимыми всех четверых.
Купец обнял дочь. На глаза его навернулись слезы.
— Одна ведь она у меня осталась, — объяснил он свою слабость.
— Счастье великое, что вы нашлись, — сказал старшина ротников. И обратился к Норту и Сванисситу: — Но как же вы обогнали нас и сыскали их?
Норт поведал изумленным николаевцам о приключении с тиграми. Один из ротников заметил:
— Если б кто другой сказал, я бы никогда не поверил! Я ведь всегда говорил, и вы мои слова вспомните: — животные способны на многое!
— Вы абсолютно правы, — без ложной скромности заметил Норт. — Это должны были уже давно заметить в Европе.
5
Расшива купца Ставра медленно выплывала из-за речного песчаного мыса, за которым уже открывался город. Первое, что заметили на ней, — это то, что все речные ворота закрыты, а между городом и фортом мечутся ротники. Над бастионами форта вновь, как и в день прибытия «Атревиды» видны дымки пальников, которые раздувают артиллеристы.
— Никак беда какая-то стряслась? — заметил старшина.
Весла дружно ударили по воде и быстро вынесли расшиву к пристани Ставра, у которой стояли тщательно расчаленные ладьи и расшивы. Вновь прибывшие сошли на пристань. Ставр справился у сторожа о том, что происходит в городе.
— Враги, что плавают на большом дымящем корабле входят в устье Амура, — ответил сторож. — Наши ротники, на всякий случай, объявили тревогу, хотя враги вроде и не должны знать фарватеров.
— Вон как! — воскликнул Ставр, и бросил сторожу. — Пригляди-ка, старина, за расшивой. А мы — к воеводе, к Домашу!
Воеводу отыскали в форте. Он был точной копией своего старшего брата. В том числе — и добродушием. Возвращение Ратмира обрадовало Домаша Твердиславича несказанно:
— Ай, и ладно, что вы вернулись, мы уж думали — как-то ведь придётся пропажу объяснять… — говорил он. — Не представляю, как бы мы выкрутились!
— Что же случилось? — задал вопрос Ставр.
— Сегодня утром вражеский корабль пытался подняться вверх по реке, фарватера, не нашёл, а сейчас — отлив, сидит чужак на мели, — объяснил воевода. — Ну, а мы ждём во всеоружии.
— Не хотелось бы вас огорчать, воевода, — заметил Ратмир, — но форт вряд будет городу хорошей защитой. Сардукарский крейсер несёт более современное оружие и приведет ваш форт к молчанию за полчаса или даже раньше.
— Что же нам делать? — (Воевода казался растерянным).
— Сардукары сейчас не имеют таких сил, чтобы захватить весь Николаевск, — сказал Ратмир. — Но их артиллерия может разрушить город. Под ударами снарядов погибнут многие невинные люди. А потому необходимо эвакуировать население, оставив лишь военных, и ожидать помощи от моего отца, он уже наверняка в пути. К тому же: мы нашли сокровища. Те, о которых говорится в старой книге. Требуется организовать их охрану.
— Следует ли мне объявить о наборе земского ополчения? — спросил Домаш Твердиславич.
— Да, на борту сардукарского корабля находится более пятисот матросов, а при столь большой разнице в вооружении нам нужен очень большой перевес в силах.
Воевода не стал терять времени даром. Он приказал всем николаевцам немедленно эвакуироваться из города, и по дорогам потянулись обозы с беженцами. Обгоняя их, неслись конные гонцы с приказом воеводы к землям: собирать ополчение. Гонцы выезжали парами,
