Книга Вестник на Кавказе - Revan

Глава 17

С корабля сгружали громоздкие станки. Летом сорок второго года палата лордов в Англии сняла запрет с продажи ткацких станков. В Петербурге партию принимал Сэр Джордж. Он стоял подальше от причала с поднятым воротником пиджака и придерживал цилиндр на голове, чтобы его не сдуло шквальным ветром. Столько лет в чужой империи, а к пробирающим холодам так и не привык. Рядом сопела пара человек от торговой гильдии и это. Называть господина Седого человеком, сэр Джордж не стал бы даже после бутылки пресловутой водки.

— Мы потеряли два корабля, — спокойно заметил торговец из первой гильдии. Бородатый мужчина с надутыми щеками.

Сэр Джордж помнил как его зовут, но сейчас не хотел вспоминать, поэтому просто ответил:

— Поэтому вы первые, кто получит новые станки.

— Немного неравноценный обмен, — пожал плечами Седой.

Сэр Джордж на него выразительно посмотрел. Этот представитель подпольного мира вот вообще не помогал сейчас.

— Я предлагал снова напасть на суше, — напомнил англичанин новгородцам.

— И мы бы снова потеряли кучу людей, — отреагировал Седой. — Все это, — он обвел рукой порт, — не продуктивно. Погибают люди, сгорает товар и чего мы добились?

Сэр Джордж не ответил. Он терял хватку над операцией и этим монстром. Седой, несмотря на слухи о его криминальном прошлом, потерял тягу к деньгам, алкоголю, роскоши и женщинам. Англичанин какое-то время приманивал его выгодой сотрудничества для России, но все менялось. Совсем за идиота это чудовище держать больше не получалось. Оставалось избавиться.

— Господин Седой, все же, думаю, нам нужно попробовать. Я выделю людей и надеюсь, что вы их возглавите. Теперь, когда Беркутов вернулся в город, мы сможем устранить всю верхушку компании разом. Один точный и очень болезненный удар.

Англичанин стукнул кулаком по ладони. Убийцы и местные бандиты не смогли в прошлом году прервать путь амбициозного, но зарвавшегося фабриканта, поэтому из родной Англии пришли не только специалисты, но и опытные люди.

10 ноября 1841 года

— Она прекрасна, правда? — от раздумий Вадима отвлек голос Пьера. Дипломат с умилением наблюдал в большое окно, как из серого снега его дочь Мари пыталась слепить снеговика.

— Действительно, так быстро растут, — Вадима же больше заботило одинокое облако, которое больше часа неподвижно висело над огромным задним двором усадьбы семьи Морелей.

— Вадим, а ты когда? — спросил Пьер с таким выражением, которое лучше всего получалось у молодых родителей в разговоре с одинокими друзьями.

— Понимаешь, я не представляю, как жена сможет меня терпеть, — Вадим посмотрел на бокал с вином и осушил его, — я же трудоголик.

— Все, все, намек понятен, — улыбнулся Пьер, примирительно поднимая руки, — я сделал все что мог. Но приказ пришел сверху. Напрямую ты корабли у нас больше не купишь.

— Я думал, что Вестник приносит тебе хороший доход? — осторожно спросил Вадим и провел пальцем по грани бокала, вызвав мелодичный скрип.

— Это так, но я бессилен. Парламент взял вопрос на свой контроль. Я, честно говоря, потрясен, даже британцы сняли запрет с продажи станков, — Пьер долил Вадиму вина. — Слушай, у меня есть кое-какие контакты в Испании. Говорят, что там все не слава богу, и они готовы расстаться с парой кораблей за хорошие деньги.

— Чтобы не продали, все будет хуже, чем нужные мне клиперы, — Вадим встал из теплого кресла. — Один корабль потопили, один повредили.

— Починим, — предположил Пьер.

— Если бы. Я обратился к нескольким верфям, везде отказали. Похоже, что мои неприятели и здесь постарались.

— Ты придумаешь, — отмахнулся Пьер и взглянул в окно. Для него компания Вестник — одно из множества прибыльных дел, и только.

— Да, а ты слышал, что наш маленький Анатолий, того?

— Вадим, — Пьер снисходительно улыбнулся, — это до ТЕБЯ новости долго доходят, до меня же рукой подать, — Пьер хотел уже проводить друга, но у него что-то щелкнуло в голове, — говоря об общении, скоро будет большой бал…

— Мы не говорили об общении, — насторожился Вадим.

— Это фигура речи, «говоря о кораблях», «говоря о женщинах», — Пьер не повелся на маневр, — Говоря о бале, ты тоже приглашен, и хозяин не потерпит отказа.

— А хозяин, это кто?

Пьер сделал вид, что рассматривает грязь под ногтями:

— Да так…

Вадим кивнул, подошел к двери и прежде чем выйти из кабинета сказал:

— Пьер, просто признайся, что ты не выносишь счастливых холостяков рядом с собой!

Дверь за Вадимом со скрипом закрылась, а Пьер тихо пробурчал на французском:

— Это, почти неправда. Да и потом, с Анатолием же получилось…

* * *

По серому камню мостовой шли тонкие ручейки талого снега и впадали в серую Неву. Вадим шел к торговому дому, переступая слякоть. У парадного входа стоял задумчивый мужчина в сером пальто и цилиндре и не решался зайти.

— Доброго дня, — поздоровался с ним Вадим и встал рядом, — я отлично знаю это заведение и смею заверить, здесь лучшие товары во всем городе.

— Спасибо, господин, но я не в магазин, — ответил незнакомец с сильным акцентом, — раньше здесь жила моя матушка.

— Вы немец? — спросил Вадим по-немецки.

— Верно, позвольте представиться, — незнакомец снял котелок, — помощник Прусского посла Герр Зонен.

— Владелец «Вестника», Вадим Беркутов, — Вадим протянул руку, и пруссак ее пожал, — думаю, что смогу вам помочь, пойдемте.

Консьерж поклонился им и открыл дверь. Внутри помимо торговых залов с оружием, одеждой, товарами домашнего быта на первом этаже, располагались офисные помещения компании на втором. Прошел почти год с того момента, как Вадим выкупил все здание и милый ресторанчик во внутреннем дворе, все квартиры четырехэтажного дома уже переделали под новые помещения, но Максим не успел избавиться от всех вещей. В частности, вещи из квартиры одной бабушки, наследники которой так и не объявились, решили оставить в нетронутом виде, просто перенеся на чердак.

— Ох, прошу прощения за следы кофе, — Вадим помог Зонену подняться на пыльный чердак, где стояла древняя мебель. Рядом с маленьким окошком во внутренний двор поставили хорошую тумбочку, только вот кто-то забыл на ней чашку кофе, и остался след.

— Ничего, я понимаю, — Зоннен с тоской провел рукой по маленькой рамке с фотографией, на которой фотограф поймал во времени милую девушку с малышом на руках, — Мы расстались, когда я был еще маленьким. Она отдала меня в военное училище в Пруссии, а сама уехала играть в Русском театре.

— Мы не смогли найти ее нотариуса и выкупили квартиру у банка, — объяснил Вадим.

— Я вызвал нотариуса из Пруссии, он приедет через несколько недель, — пруссак повернулся к Вадиму, — надеюсь, вы не будете против,