Однако до слуха доносится совсем чужой голос.
— Светлана, как вы себя чувствуете?
— Кто вы?
— Не так важно, кто я. Важно, что у нас с вами одна проблема. Анваров Амир. Хотите, обсудим способы, как избавиться от этой проблемы?
Меня сразу же пронизывает раздражением.
Думаю, это проверка!
Анваров повел себя по-скотски и сейчас подослал кого-то из своих людей, чтобы выяснить, как сильно я его возненавидела после принуждения к браку!
Я не поведусь на такие тупые разводы! Ни за что…
— Я не знаю, кто вы, и мне это неинтересно.
— Думаю, это не так, — смеется тихо. — У меня есть сведения из самых достоверных источников.
— Тогда они сообщат вам, что уже очень поздно, я отправлюсь спать! Не звоните.
— Не буду, — легко соглашается он. — Но мы обязательно встретимся.
* * *
После ночного разговора с неизвестным внутри остается какая-то смутная тревога. Заснуть удалось с большим трудом.
Я прислушивалась к звукам и ждала возвращения Анварова. Глупо, конечно!
Вероятно, он кутит в обществе элитных шалав, и мне не стоит так много думать об отце ребенка. Ужасная, досадная медицинская ошибка!
Почему отцом не мог стать простой Вася, которому плевать, в какую матку попал его семенной материал?! Так нет же, мне достался элитный сцеживатель, требующий малыша.
С трудом уснула, провалилась в сон, тягучий, черный и совершенно без картинок, как вдруг…
Он прерывается полоской света, ударившей в комнату из коридора.
Спросонья свет кажется слишком ярким, а фигура, застывшая на фоне дверного проема, видится просто огромной, черной и пугающей.
Икнув от страха, подбираю одеяло повыше.
— Ш-ш-ш-ш, я осто-р-р-р-рожно! — громким шепотом шикает неизвестно на кого Анваров.
Боже, это он! Явился…
Сначала мелькает странная радость.
Прикроватные часы показывают три часа двадцать семь минут. То есть он всю ночь кутил.
Это плохо.
Еще хуже звучат его шаги — тяжелые и заплетающиеся.
Они топают в направлении моей кровати, и вместе с ними прокатывается тяжелый запах алкоголя.
Амир пьян.
Кое-как добредя до кровати, Анваров грузно опускается на самый край и пытается стянуть туфли.
Наступив носком одной туфли на задник другой, чертыхается.
— Да чтоб вас!
— Анваров, тебе здесь не место! Ты спальни перепутал.
— Нет! Я пришел четко туда, куда хотел. Все в норме.
— Ты пьяный, от тебе несет дерьмовым пойлом.
— Я пил самое лучшее, не окс… оск… робляй мой хороший вкус!
— Иди к себе! Это моя спальня! По-хорошему прошу.
— Здесь все мое, и это в особенности! — трогает мой живот ладонью.
Пьяный в дым, но трогает бережно, с любовью к своему наследнику.
Что он за человек такой?! Сложный, не поддающийся объяснению…
— Я хочу поспать. Я устала, Анваров. Иди к себе!
— Буду здесь спать.
Едва не взвыла! Анваров пытается растолкать мое одеяло, чтобы забраться на кровать в туфлях.
— Ты даже о туфлях забыл!
— О каких туфлях?!
— О тех, что на твоих ногах.
— Они не хотят покидать хозяина, — пьяно мурлычет Анваров, продолжая гладить мой живот. — Хоть они не хотят меня кинуть.
Что толку спорить с пьяным?!
— Сними туфли немедленно! — сдаюсь.
Думаю, что он рухнет на кровать и, как только задрыхнет, я уйду в другую комнату. Лишь бы в этом промежутке он не стал ко мне приставать.
Еще несколько минут проходят в бесплодных попытках Анварова снять туфли.
Мое терпение начинает сгорать слишком быстро.
— Ты забыл про шнурки!
— Про какие шнурки?
— Про эти шнурки!
Сев рядом на кровати, поднимаю его тяжелую ногу и распускаю шнурки по очереди.
— Какие у тебя ловкие пальчики, — ухмыляется Анваров.
Снова наступает носком одной туфли на задник другой и на этот раз ему удается снять обувь.
Но это же Анваров! Он все делает с помпой!
Даже ботинки снимает так, что один взлетает вверх и приземляется по ту сторону кровати, а второй — неизвестно куда.
Уже через секунду проворный Анваров копошится под одеялом, протянув загребущие руки в мою сторону. Я выставила между нами несколько подушек, но каждая из них стала жертвой наглости и настойчивости Анварова, обнявшего меня крепко.
— Ты такая мягкая и теплая, — бормочет мне в шею, обняв со спины. — И круглая.
— Мне скоро рожать, поэтому я круглая. Если ты будешь устраивать мне стресс, рожу еще раньше.
— Раньше не надо. Делай все точно в срок!
— Тогда держи себя в руках и не заставляй меня нервничать.
— Держу, как видишь, — крепче прижимает.
Его голос снижает градус пьяного скотства… Странным образом.
Притворяется, что ли?!
Не может быть. Не стал бы он такую комедию передо мной ломать.
Жду, пока он уснет. Потом выскользну из-под его тяжелой руки и уйду. Но внезапно Анваров садится на кровати.
— Совсем забыл! — хлопает тебя по лбу. — Я принес тебе кое-что…
— Анваров, это до утра подождать не может?!
— Не может! Твой папа сказал, что у беременных всегда ночью просыпается аппетит!
— Папа?! — спрашиваю недоверчиво. — Ты говорил с моим папой?
— Ага-а-а-а-а… Он звонил мне. Переживает, что ты полна… секиса, — едва ворочает языком Амир.
— Может быть, скепсиса?
— Может быть, — соглашается Анваров. — А еще он рассказал мне…
— О боже, только не говори, что он поведал тебе нашу семейную историю! — говорю с обидой.
— Про селедку, грибы и жигули, — подтвердил Анваров.
— Как он мог?! Это же наша семейная история! — говорю с обидой.
Потому что эту историю папа рассказывает только в кругу семьи. Какого черта он рассказал о ней Анварову?! Этому… чудовищу!
От безысходности на глазах закипают злые слезы.
Папа не в курсе истинного положения дел, а я не вправе портить все сейчас.
Домолчалась, как говорится… Не рассказала родителям правду об ЭКО, и Аллигатор нагло этим воспользовался.
