главное в жизни.
— А что главное тогда?
— Близкие, Маш. Самое главное в жизни это те, кто нам дорог.
Мои губы кривятся сами по себе. Болезненно. Где было раньше это понимание? Ну где?
Кстати, о партнерах.
Стоит говорить Марку о нашем разговоре с Витом? Геннадий все равно, конечно же, доложит, что я с ним завтракала. Но сам наш разговор…
— Маша.
Марк резко двигается вперед. Прямо на меня. Замирает в каком-то сантиметре. Так, что мы почти касаемся, но он будто не может переступить невидимую грань.
Медленно поднимает руку и проводит по моему лицу.
— Я теперь так тебе противен? Ты сбежала из постели, как будто за тобой бешеные собаки гнались. Маш…
— Иди в душ, Марк. Завтрак скоро будет готов, — каждое слово выговариваю через силу.
— Хорошо. Но мы должны поговорить. Рано или поздно.
Марк кивает и выходит, наконец оставляя меня одну. И я могу дать волю наконец слезам.
Противен?
О, нет.
Меня тянет к тебе, как, быть может, никогда раньше.
Только как же больно от того, что Марк начал ценить все, что у нас есть только когда сам же все и разрушил!
И я на самом деле понятия не имею, что теперь делать.
Потому что как раньше, все равно уже не будет. Никогда
Бабушка уже пришла в себя, когда мы появляемся у нее в палате.
Беспокойно окидывает нас взглядом, и я изо всех сил стараюсь делать вид, что у нас с Марком все прекрасно.
— Не будем расстраивать Валентину Петровну, так ведь?
Марк предупредительно задает мне этот вопрос, пока мы еще в машине.
— Ей и так нужно очень много сил для выздоровления. Сейчас ее нельзя тревожить.
— Ты прав. Конечно, не станем.
Приходится улыбаться и держать Марка за руку. Щебетать о том, как у нас все хорошо.
— Я дом начал строить. Вы обязательно должны там побывать, Валентина Петровна. Дать какие-то советы. Дом ведь за городом, а у нас с Машей всегда была квартира.
— Дом?
Бабушка явно оживляется.
— Свежий воздух уж точно полезнее городского. Там еще озеро я хочу вырыть, прямо на территории. Много земли. Без вашего совета нам точно не справится. А еще там очень много места. И… Я уже начал отделывать детскую.
— Ох.
У бабушки слезы на глазах выступают.
У меня, надо сказать, тоже. От злости.
Мне только что показалось, что Марк все понял и не станет давить. А он так нагло использует бабушку ради своих целей!
— Так вы… У вас будет маленький?
Она прямо на глаза молодеет. И за это я уже готова убить Марка!
— Пока нет, но я очень надеюсь, что будет. И у Виолы там в клинике какая-то новая программа. Да мы и без программы ее справимся, правда, Маш?
— Машенька, не глупи, пожалуйста. Пройди, что там доктора нового придумали. Вам давно уже пора своих малышей завести. Ох. Я такая счастливая буду! Буду их нянчить! Иначе зачем вы меня с того света вытащили? Никакого смысла мне каждый день вставать. А так… Смысл появится. Помогать вам буду!
— Обязательно появится, Валентина Петровна.
— Простите, но пациентке пора на процедуры. И на сегодня уже визиты не разрешены. Можно всего час в день, не больше. Вашей бабушке нужно много отдыхать.
— Конечно, я понимаю.
Сжимаю бабушкину руку и крепко обнимаю ее на прощание. Выхожу из палаты с тяжелым сердцем.
— Маш.
Марк быстро обнимает меня, стоит нам только оказаться в коридоре. Целует в висок таким привычным жестом.
— Может, ну его к черту, эту мою квартиру? Давай вернемся домой, а, Маш?
— Князев!
Сжимаю кулаки. Но не убивать же его при людях? Тем более, в больнице. Бесполезно. Здесь ему быстро окажут всю необходимую помощь!
— Что ты себе придумал? Что все в прошлом, да? Ты… Ты просто мерзавец, Марк. Вчера… Ты же знаешь. Мне так нужна была твоя поддержка! А ты… Ты решил, что все прошло? И будет, как раньше? Еще и через бабушку мной манипулируешь! Это просто подло, Марк Князев!
— Я?
Он смотрит на меня, как будто по-настоящему удивлен. Только я этому его взгляду ни капельки не верю.
— А разве это не так? Зачем эти разговоры про дом и про детей?
— Маша. Ей нужны позитивные эмоции. Сама же видишь, как она сразу ожила. Может, и правда, у нее смысл в жизни пропал. Я просто хотел помочь.
— Да? Или поставить меня в такое положение, из которого мне будет невозможно выйти! Ты решил, что после вчерашней ночи мы…
— Я понял тебя, Маш.
Лицо Марка становится хмурым. В глазах снова боль. Даже… Какое-то отчаяние.
— Прости. Я и правда подумал, что все у нас налаживается. Значит, ошибся.
— Марк.
Я вздыхаю, глядя сейчас в его глаза. Он и правда ведь старается. Но и я стараюсь. Очень. Понять и все переварить. Принять правильное решение!
— Давай пока оставим все, как есть. Не будем торопить события.
— Значит, я снова ночую под твоими окнами в машине? Этого ты мне запретить не сможешь. Мне очень жаль, что тебе показалось, будто я на тебя давлю. Это не так. Просто… Мне ведь тоже он нужен, Маш. Настоящий смысл жизни.
— Тебе пора в офис, Марк. Ты и так очень много времени проводишь не там.
Я быстро разворачиваюсь и почти бегу на выход из больницы.
Его взгляд просто прожигает спину. А я трусливо убегаю.
В эти последние дни Марк так старается, что мне кажется, все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А если он и правда изменился? Все осознал?
Но и наш брак мне казался по-настоящему счастливым раньше. Я просто до безумия боюсь ошибиться. Если Марк снова меня
