class="p1">– Ты уморить меня хочешь?
– Если бы. Хотя я бы с удовольствием, сам знаешь, – хохотнула Мухика, – но все так и есть.
– Вообще-то я представлял что-то… средневековое. Это платье и место, где нашли тело…
– Да уж, история запутанная, – согласилась Мухика. – Поэтому я и прервала вскрытие мужчины с болот, чтобы рассказать Редондо. Пришлось доверить Кардоне и Мигесу продолжать вскрытие. Потому и не могла тебе перезвонить, только что освободилась.
– Понятно. А я оставил тебе целых три сообщения, – попенял судья.
– Мне их еще не передали, Талавера. Как только я закончила, сразу позвонила тебе.
– Как это – ничего не передавали? Я же сказал, что это срочно! Прокурор и капитан Карусо телефон оборвали, хотят знать, как продвигается дело.
– Извини, Хорхе. Если честно, я даже не заходила еще в свой кабинет, так что не в курсе.
– Не в курсе? Но тогда, милая моя Клара, почему же ты звонишь?
Клара набрала побольше воздуха в легкие.
– Да просто хотела рассказать, как поживает Франкенштейн и как у нас вообще дела…
– Ну да, ну да.
– Франкенштейн подождет. Тут возникло затруднение с болотным трупом, так что требуется отправить запрос на срочный анализ, если, конечно, ты сочтешь это нужным, но я буду настаивать.
– Снова?
– Снова.
– Токсикологи решат, что мы тут в Кантабрии идем на рекорд. Ну ладно, в чем там дело? – тяжело вздохнул Талавера.
– Как это – в чем дело? Во-первых, хотя труп достаточно свежий, сложно установить время смерти, потому что агрессивная и влажная болотная среда…
– Так, погоди, нам и не нужно знать точное время смерти, Мухика, достаточно приблизительного, разве нет?
– Нет, Хорхе, ты не понял. Я говорю о разнице не в несколько часов, а о нескольких днях, а то и неделях.
– Неделях?
– Высокое содержание водорода в болотах способствует сохранению органических останков, в том числе содержимого желудка. Единственное, что начинает разлагаться, – кости, потому что кислота, которую вырабатывают торфяники, растворяет фосфат кальция.
– Фосфат кальция?
– Да, который содержится в костях. Понимаешь, труп уже вступил в эмфизематозную фазу, раздулся от газов, но это могло произойти, когда тело поднялось к поверхности воды, а до этого оно могло продолжительное время находиться в трясине.
– Клара, стоп! Только не говори, что вы не можете определить, когда человек умер, потому что он лежал в болоте.
– Мы, к твоему сведению, все можем, но для этого необходимо проанализировать ткани трупа в лаборатории, и срочно. Это же на тебя давят прокурор и капитан Карусо.
– Да, но я сам расставляю приоритеты.
– И всегда очень точно, ваша честь.
– Клара, не подлизывайся, сама знаешь, не сработает.
– Знаю, – улыбнулась судмедэксперт, уже предвкушая победу, – но имей в виду, что дело не такое простое… Болотная среда сродни уксусу, кроме того, пониженное содержание кислорода, невысокая температура – и мы имеем нечто навроде рассола, который консервирует тело.
– Хочешь сказать, этот парень лежал в рассоле?
– Вроде того. Сейчас февраль, Талавера, холодно, а про болотную среду я уже рассказала. Знаешь, на севере Европы бывали случаи, когда находили тела, выглядевшие так, будто им лет пятьдесят-шестьдесят, а потом выяснялось, что это первый или второй век нашей эры. Например, человек из Толлунда в Дании, Рыжий Франц из Германии, человек из Кашела в Ирландии…
– Черт, но скажи хоть, какую экспертизу нужно сделать? Радиоуглеродный метод? Если ты помнишь, по предварительному заключению криминалистов, труп одет в костюм от “Хуго Босс”, так что явно не первый век, уж извини.
Клара глубоко вздохнула.
– Я и не говорю, что это так, просто мы не можем предоставить достоверные результаты без экспертизы.
– То есть нужно придать ускорение, – уступил Талавера.
– Да, но дело не только в этом. Вообще-то дата и время смерти тут вторичны.
– Как это – вторичны? – удивился Талавера.
– Сначала мне казалось, что он умер от удушья, потому что на шее у него следы от веревки, но на самом деле это не так.
– Нет? А кто его порешил? Водород и болотный уксус?
– Этого мы пока не знаем. Но его точно не повесили, потому что нет синюшности губ и языка. Асфиксию мы тоже скорее исключаем, потому что не нашли ни субконъюнктивальных кровоизлияний, ни отека легких, ни кровавой пены в бронхах или…
– Хорошо, хорошо, Кларита, дорогая моя, давай без подробностей. Или ты хочешь, чтобы меня вырвало? – проворчал судья. – Я уже понял, что его не задушили. А откуда тогда следы на шее?
– Они не настолько глубокие, как показалось поначалу. Может, его пытались задушить, но не вышло. Или нападавший оказался слабее, или его что-то отвлекло. Не обнаружено геморрагической инфильтрации или поперечного разрыва сонной артерии…
– А если коротко, – перебил судья, – то его не задушили или, по крайней мере, попытка не удалась. Но как тогда он умер? Отравление? Захлебнулся в болоте?
– Нет, признаков отравления нет, причин думать, что утонул, – тоже, жидкость в легких отсутствует. Судя по содержимому желудка, он вполне мог употребить алкоголь за несколько часов до смерти. Именно поэтому – и для установления точного времени смерти – нам нужны срочные лабораторные исследования. Кроме прочего, нужно выяснить, не содержится ли в крови и тканях жертвы диатомовых водорослей.
– Водорослей? Мать твою, Клара, может, нам еще НАСА пригласить на вскрытие?
– Ну хватит, Талавера. Это простая экспертиза позволит нам узнать, был ли этот человек жив в тот момент, когда упал или его столкнули в болото. Да, кстати, можешь не жевать, когда разговариваешь со мной? Я все же не глухая. И ты разве не на диете?
– На диете, конечно, но мне тут звонят всякие и начинают требовать срочные проверки, рассказывают что-то о водорослях и болотном уксусе, как тут не разволноваться?
– Насчет водорослей могу объяснить, это несложно.
– Нет, нет, нет, угомонись. Я доверяю тебе и всей команде Франкенштейнов. Сделаю я твой запрос. Но я не понимаю, отчего тогда этот тип умер? Если его не задушили, не отравили и он не утонул в болоте? Не святой же Петр за ним явился, в конце концов.
– Насчет святого Петра не скажу. Непосредственная причина смерти – остановка сердца, но исходную причину мы не установили. Кардона просто с ног сбилась – пытается найти в архивах хоть что-нибудь схожее с нашим случаем. У нас пока нет ни одного внятного объяснения этой смерти.
* * *
Сантьяго Сабадель со скучающим видом смотрел на Камарго, потом перевел взгляд на часы.
– Блин, если я еще хоть минуту просижу со списком преподавателей и студентов, я сожру себя самого. В общем, я обедать. Ты как?
Роберто Камарго засомневался. Но рациональность взяла верх над сомнениями, поесть действительно
