комнаты в тонкой ночнушке было неловко.
Людвиг заметил, конечно. Не глядя цапнул одну из шкур, накинул Ксюхе на плечи и осторожно поинтересовался:
– Мне стоит знать, почему ты среди ночи падаешь на меня и выглядишь при этом так, словно за тобой гнались все монстры Лавкрафта?
– Мне стоит знать, почему ты спишь на полу и в волчьем облике? – отзеркалила Ксюха, кутаясь в мех и пытаясь сделать вид, что руки вовсе не дрожат.
И голос не дрожит. И вообще, все нормально. Подумаешь, переместилась прямо во сне, ерунда какая, с каждым случиться может.
– Залезать грязными лапами на кровать неприлично. Да и нравится мне здесь, у огня, – не стал скрывать Людвиг. – А в волчьем… просто не так больно.
«Плохо, если не больно», – произнес в голове Ксюхи голос Тимура, и сердце неприятно екнуло. Она опустила взгляд на ногу Людвига, пытаясь разглядеть, не прибавилось ли алых линий, но тот, как назло, спал в штанах.
Точнее, спал-то он без штанов, но сейчас был в них, и…
– Куда девается одежда, когда ты превращаешься?
– Никуда. Потому что я не превращаюсь.
– То есть?
– Как бы объяснить… – Людвиг задумался, подбирая слова. – Обычно, когда говорят о превращении, имеют в виду, что некий объект полностью изменяет свой химический состав и форму: например, был резиновый шарик – стал деревянный кубик. Как-то так. Так вот, я не превращаюсь: у меня не вырастает хвост, тело не покрывается шерстью, а кости не меняют размер. Просто у меня два облика, человечий и звериный, и оба существуют одновременно: один – в реальном мире, а второй – в магической субреальности. При необходимости один из них подменяет другой, причем это происходит мгновенно и безболезненно. А одежда, прическа, пломбы на зубах – это вещи, очень тесно связанные с обликом, поэтому при нормальных условиях они меняются вместе с ним.
– Значит, если на тебя-волка надеть ошейник, то на тебе-человеке его не будет?
– Именно.
– А где он окажется? Где эта магическая кладовка находится?
– Везде и нигде. В некоем условном подпространстве вне нашей реальности. Ну, как мы сейчас находимся внутри Дома и при этом неизвестно где. Но лучше не забивай голову. Мало кто разбирается, как это все на самом деле работает. Даже те, кто сам умеет менять внешность, не особо понимают, как это происходит с технической точки зрения. Для них это естественный процесс, как дыхание. Смотри!
Людвиг тряхнул головой – и мгновение спустя перед камином уже сидел лохматый серый волк (предусмотрительно поджав хвост). Еще через мгновение волк превратился обратно в человека, причем произошло это настолько быстро и просто, что Ксюха, хоть и пялилась во все глаза, так и не смогла заметить момент перехода.
– А когти? – вспомнила она. – Ты же говорил, что ключ на ноге когтями процарапывал. Значит, необязательно меняться целиком, можно и по частям? Например, отрастить себе хвост или уши поменять на волчьи?
– Нет, с ушами не получится. Только когти, да и то ненадолго.
– Почему?
– Потому что… Как бы тебе объяснить… Когти и ногти – штуки взаимозаменяемые и почти не влияющие на работу остального организма, в них нет нервных окончаний и кровеносных сосудов. Если отрезать у волка коготь и приставить человеку, ни тот ни другой особого дискомфорта не испытают, разве что выглядеть будут глупо. А вот если волку хвост отрубить – ему будет больно и кроваво, а человек все равно не сможет этим хвостом полноценно вилять, мышцы не под то заточены. Это если очень грубо объяснять, конечно. Так что если меняться, то только целиком. Либо один облик, либо другой, без полутонов.
– Короче, ты у нас двуликий Янус.
– Типа того. И, как этот самый Янус, покровитель входов, выходов и чего-то там еще, я очень хочу узнать, каким образом ты переместилась в мое логово, не просыпаясь? Технические моменты можешь опустить, чернила в твоей татуировке я уже учуял.
– Ну… – Ксюха поплотнее запахнулась в шкуру, хотя колотить ее почти перестало.
А потом чуть снова не начало, потому что внезапно накатило понимание: запахи! Людвиг все это время ощущал запахи! Значит, прямо сейчас он наверняка засек не только тату, но и Диану, и ее брата, и Федора (а был ли он знаком с Федором?), и Тимура… Особенно Тимура! Им от Ксюхи должно было пахнуть почти постоянно.
А Людвиг наверняка знал его запах.
И молчал. Все это время молчал.
– Ксю?
– Мне приснился кошмар. Я захотела оказаться в безопасности и мысленно потянулась сюда. Мне так кажется. Не помню точно, я же спала. – Достаточно нейтральный ответ.
Достаточно честный. Достаточно… достаточный (по крайней мере здесь и сейчас).
– Интересные у тебя представления о безопасности.
– Что поделать, жизнь такая. – Ксюха зевнула. Стоило ужасам отступить хотя бы частично, как освободившееся место моментально заняла сонливость. – Ладно, пошла я досыпать, наверное. Извини, что побеспокоила.
– Да ничего, мне тоже всякая ерунда снилась. Так что вовремя разбудила. Кстати, можешь тут остаться, если хочешь, кровать-то есть.
– Кровать есть, а будильника нет. Если останусь – точно просплю, а мне в школу утром. И бабушка может заметить. Но я приду после занятий и…
– И?..
– Просто. Приду. Не убегай никуда, ладно? Надо поговорить. Ничего страшного, но если начну рассказывать сейчас, это затянется надолго, а у меня контрольная первым уроком.
– Ты в курсе, что фразы «надо поговорить» и «ничего страшного» плохо сочетаются в одном предложении?
– Догадываюсь, – кивнула Ксюха.
И замолчала. Ну а что тут еще скажешь?
А сказать, как назло, хотелось. Но без подробного пересказа событий и тонны объяснений разговор не имел никакого смысла.
– Что? – настороженно спросил Людвиг. – Давай выкладывай, не тяни, а то у меня от твоих неозвученных мыслей затылок чешется.
– Да ничего особенного. Просто хотела попросить… Не обманывай меня никогда.
– Ксю…
– Говори что хочешь, делай что хочешь, проси меня о помощи, скрывайся от правосудия, ищи способ вылечить ногу. Только не обманывай. Не пытайся использовать меня втемную. Я же все равно пойму. И обижусь.
Получилось как-то слишком. Слишком напряженно, слишком проникновенно, слишком важно. Для Ксюхи – важно. А для Людвига…
– Конечно поймешь, умная моя девочка. – Он внезапно подался вперед, прижал Ксюху к себе, потрепал по волосам, мягко пропуская пряди между пальцами. – Но ведь и я не дурак, а такие договоренности обычно работают в обе стороны. И у тебя секретов не меньше.
– Я расскажу. Завтра. То есть уже сегодня. После школы, а то это надолго. А потом ты мне.
– Хорошо. Буду ждать. И знаешь… принеси какие-нибудь часы, что ли. А то Дом, похоже, концепцию времени понимает примерно так же, как теорию электричества и водопровода, то есть никак. Даже время суток показывать не хочет.
– Постараюсь не забыть. У нас дома в кладовке лежат старые, такие, знаешь, заводные, с кукухой.
– С кукухой – это отлично! – одобрил Людвиг. – Должна же она хоть
