Коричнево-грязный кафтан, высокая шапка мехом внутрь, и на груди два бронзовых выпуклых диска. Зеркала. Как я понял, одевался он в стиле рыбаков. А бронзовые зеркала — символ статуса. И я с ужасом понял, что забыл, как его зовут.
— Ну что же, сударь Храбр, говорите, — поощрил меня начать “батюшка”. Не представился. Но и грубияном не назовешь, улыбается, голос ласковый.
Начал я, дело ясное с подарка. Достал из-за пазухи аккуратную шкатулку. подарок старца Григория. Внутри бархатный мешочек. Подарок старца Велимудра. Достал из мешочка оторванное от короны зеркальце. Подарок князя Вятко. Все вместе подарил я подарил жрецу.
Увы, но зеркальце потянет рублей на сто. Храмы в этом мире выполняли функции банков. Ну, таких, очень специфических банков. Своим подарком я подтверждаю свою платежеспособность. И теперь у меня открыт кредит на сотню, может даже на две, рублей.
Проблема со средневековьем в том, что это не капитализм. У меня, честно говоря, до сих пор не особенно внятная картина сложилась в голове. Как по мне, так то, как тут всё функционировало, было похоже на коррупцию в терминальной стадии. Вот сейчас, например, я буквально подкупил верховного жреца подарком. И одновременно с этим, тут это было нормой. Фактически, даже князья при встрече, обменивались подарками. А уж занести вышестоящему стопку монет вместо “здравствуйте” — вообще традиция граничащая с обязанностью. Были и другие яркие элементы "дикого капитализма".
Попытайся я выставить корону на аукцион, то любой князь мог бы заявить на неё свои притязания. Придумал бы что-нибудь, более или менее правдоподобное, заявил что корона должна принадлежать ему. И послал бы своих гридней. И не стало бы у меня короны.
При капитализме такое государство бы уже рухнуло задолго до того, как коррупционные связи стали настолько обыденны, а законны настолько необязательны. Однако, никаких Великих Революций тут пока не случалось. Почему? Потому как средневековье. Все работало, потом что сам принцип работы общества строился иначе. Люди жили тесными сообществами, в которых нельзя потерять лицо. Поэтому, даже вывали я перед жрецом мешок таких зеркалец, и попроси потом сделать что-то, что нанесло бы удар по популярности храма, например, оправдать меня в очевидном преступлении — он откажет. И даже наоборот, первым обвинит.
Тут не было четко прописанного закона, зато то, над чем я в свое время смеялся, некая размытая условность “а что люди скажут” — в самом деле было сдерживающим и дисциплинирующем фактором. Возможно, общественного порицания люди боялись больше, чем реального гнева богов или мифических законов, которые тут тоже существовали.
Я пришел в храм Первака Рыбака потому, что мне присоветовал Гриша. Хороший, говорит храм, обязательно сходи. А присоветовал он мне Храм, когда я сказал, что мне нужны деньги.
Я же человек с широким кругозором, имеющий удвоенный жизненный опыт, потому я точно знаю — мне нужны деньги. Ведь у кого нет денег, тот бедный. Не хочу, чтобы про меня говорили “бедненький”. Хочу быть богатеньким. Но нельзя стать богатым, тупо распродавая то, что имеешь. Мне нужен был источник дохода. Местные обходились доходами с земли, промыслов, мельниц, добычи металлов, меда, воска, пеньки и так далее. Хороший бизнес, вот только все вкусные места уже разобрали и местные богатенькие меня никуда не пустят. Конечно, у меня еще было наследство отца. Но я привык полгаться на себя. Мне надо было просто найти свою нишу. Я потратил полчаса времени и придумал хороший, годный вариант. И сейчас, после обмена формальностями со жрецом, я решил начать его реализовывать. Хотя нет, начал я его реализовывать еще раньше, подготовившись еще в Лицее.
После разговора о моей феечке, господа и дама деканата проявили ко мне неожиданную доброту. О причинах этой доброты я догадываюсь — банальная корпоративная солидарность. Одно дело барчук, который пришел-ушел и ничем не обязан. Совсем другое дело — юный чародей с хорошими задатками. Продолжатель, последователь, потенциальная звезда. Наверное, такое чувство испытывают по отношению к молодым ученым старые опытные зубры.
Я постарался воспользоваться этой добротой. С Велимудра я стряс обещание, что он покажет мне как варится зелье для дыхания под водой. Для этого ему потребуется кровь болотника — и я как раз знал, где её взять. Потом я заручился поддержкой Григория — мне потребуются его сани. И вот сейчас последний кусочек пазла — храм рыбаков. Куда еще идти, если ты ищешь затонувшие сокровища?
Опустив подробности, я излагал улыбающемуся “батюшке” свой план — мне нужны были примерные места, в которых на дне лежат затонувшие корабли с богатым грузом. Мне потребуются надежные люди, лодки, команда и доставка на место. Я смогу поднять со дна все ценное. Мне достаточно будет всего половины, остальное пойдет храму. Самое главное, это найти места, где на дне лежат ценные грузы, ведь наверняка такие места есть. Поэтому мне и нужны вы. Поспрашивайте прихожан…
Рыбный жрец встал.
— Пойдемте со мной, сударь Храбр, — сказал он и вышел в свою дверь. Я последовал за ним, с трудом протиснувшись между столом и стеной. Пара лестниц, храмовая постройка, и я оказался рядом с “батюшкой” на летней веранде. Хотя, когда такая штука выдается далеко за стены, вроде это называется балкон? Не важно. Слегка занесенная снегом, крытая конструкция, похожая на летнюю пристройку к кафе, выдавалась за стену храма, нависая над рекой и опираясь на бревна. Храм Рыбака ведь стоит на самом берегу. Город растет верх и над рекой, больше расти некуда.
Перед нами белая простыня реки. Совсем рядом, в полынье у причала водовозы наполняют бочки. А на реке множество рыбаков на льду. Некоторые шерудят в лунках баграми, кто-то делает новые лунки, несколько групп из десятка человек пилит лед и кидает сети в большие полыньи.
— Что вы видите? — спросил “батюшка”.
— Люди рыбачат? — сказал я.
— Нет. Они ищут дракона. Все знают, что он сожрал у на семьдесят пудов серебра и двадцать пудов золота. На самом деле, куда меньше. Но мы не спорим. Ведь сожрал? — он хитро глянул на меня. — Сожрал. Раньше, в других городах, нам не верили, что у нас есть… да хоть бы и пуд золота. Теперь думают, что уж хоть пуд у них, да остался.
Он посмотрел на меня. Я еще раз, внимательнее, посмотрел на реку. И увидел рисунок масштабных работ.
— Да они уже все дно обшмонали?!
— Баграми, сетями с крючками, кое-кто даже нырял, — хохотнул “батюшка”. — А теперь, сударь Храбр, представьте, если бы тут поблизости затонул челн с товарами. Да его уже бы до
