Она кивнула, не в силах вымолвить слова. Она была уверена, что больше ничего хорошего не будет, потому что… она влюбилась в этого нежного великана, но при этом не могла, не могла…
Она легла рядом с Йорун и задремала, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, пока малышка не стала успокаиваться. Затем Хокр прилег с другой стороны от дочери и обнял ее и Кери, прижимая их обеих к себе. Это казалось таким правильным, таким безопасным, что Кери не протестовала. Именно тут она и хотела быть. Всегда.
Хокр вообще не заснул в ту ночь. Он лежал, сторожа сон двух дорогих ему существ в своей постели, наслаждаясь ощущением их близости. Они обе были драгоценны, и по мере того, как шли часы, он пришел к пониманию, что это было нечто большее. Намного большее. Теперь он знал, что вообще никогда не любил Рагнхильд. Он, конечно, испытывал к ней вожделение, но у них не было той глубокой связи, которую он чувствовал с Кери. Как будто его душа и душа Кери были похожи, их взгляды на жизнь были одинаковыми. Он хотел ее так, как никогда не хотел Рагнхильд, но он никогда не лег бы с Кери в постель против ее воли.
Он уважал ее и ее убеждения, а также знал, что ни один из них никогда не будет счастлив, если она станет просто его любовницей, а Рагнхильд будет повелевать и хозяйничать. Это был верный путь к катастрофе, и он не мог так поступить с ней. С ней и с собой.
Он вздохнул. Кери вернется в Бретланд весной или летом — как можно позже, если боги пожелают даровать ему больше времени с ней, — но он должен был смириться с тем фактом, что она исчезнет. Однако сейчас она была здесь, и он мог наслаждаться ее видом; даже, как сегодня ночью, обнимать ее — нежданный драгоценный подарок. Хотя Йорун лежала между ними, она была такой крохой, что он едва замечал ее. Все его внимание было сосредоточено на Кери, тоже маленькой, как раз такой, чтобы уместиться в его объятиях.
Единственная ночь, но она навсегда запечатлеется в его памяти.
ГЛАВА 20
Было очень странно возвращаться в Лондон, проведя так много времени в шведской глубинке. Мия поймала себя на том, что грязь и бешеный темп жизни бросаются в глаза сильнее, чем прежде, так же как и загазованный воздух, но она знала, что это быстро пройдет. Она всегда любила британскую столицу и чувствовала себя в ней дома, как и в Швеции. Как будто она состояла из двух половинок и ни одна половинка не была правильнее другой.
— Эгей! Есть кто-нибудь дома? — Она втащила свой маленький чемодан в квартиру и, оглядевшись, заметила записку на кофейном столике.
Поехал на футбольный турнир. Напишу позже, чтобы сказать, в каком пабе мы находимся. Предполагаю, что встретимся около 6 часов. Ч-з
Она должна была приехать в пятницу вечером, но билеты на самолет были намного дороже, чем в субботу утром. Теперь она не увидит Чарльза до вечера. Она вздохнула. Возможно, их воссоединение было бы приятнее, если бы они подождали еще немного. А пока надо узнать, свободен ли Алун, чтобы пообедать с ним.
— Я всегда готов перехватить кусочек-другой, ты же знаешь. — Алун работал сверхурочно и был рад встретиться в Сохо в китайском ресторанчике. — Расскажи о раскопках — есть что-нибудь любопытное?
Мия рассказала ему обо всех захватывающих находках — длинном доме, ткацкой хижине и кельтском кресте.
— Хотела бы я знать, он был куплен или владелец поселения совершил налет и украл его. В любом случае кто-то был с этим крестиком очень небрежен: мы нашли его зарытым в пол ткацкой хижины.
— Если только его не положили туда специально. — Алун ухмыльнулся и взял себе еще порцию дим-сама, умело орудуя палочками для еды. — Может быть, один из трэллов украл его у хозяина и намеревался в какой-то момент забрать и бежать с ним?
Мия рассмеялась.
— Ну, если это и предполагалось, то, очевидно, он так и не сделал этого. О, чуть не забыла — еще я нашла гребень, сделанный из кости, и на нем было написано рунами имя владелицы: Кери, но написано с руной «К».
— Неужели? Похоже, в твоем поселении было много кельтов.
— Это не мое поселение. Ну ладно, технически теперь оно принадлежит мне, но ты знаешь, что я имею в виду. В любом случае это всего два предмета, так что на самом деле не так уж много.
Алун, глубоко задумавшись, уставился в пространство.
— Кери, как в… Может быть, Керидвен? Довольно распространенное имя в Уэльсе. На самом деле в той старой легенде, о которой я тебе рассказывал в прошлый раз, героиней была Керидвен. — Он скорчил гримасу. — Я все еще работаю над текстом. Некоторые его части в значительной степени неразборчивы из-за его возраста.
— Да, может быть, так звали кельтскую рабыню. Хокон, парень, отвечающий за раскопки, и я предположили, что она могла быть любимой наложницей или кем-то в этом роде.
— О-э-э! Вы, викинги и ваши сексуальные шалости, а?
Мия толкнула его локтем.
— Я тут ни при чем, и я уверена, что в то время здесь все было точно так же, так что не надо мне этого говорить. У всех были рабы.
Что-то в том, как Алун произнес это имя — Кери, его чудесный валлийский акцент, почти ласкающий слово, — пробудило воспоминание внутри Мии: Хокон во время их первой встречи читает надпись на ее кольце. Похоже, что это могут быть E и R, а последняя буква может быть I, но это не ясно. Может быть, им предшествовала руна «К»? Нет, это было бы слишком фантастично. Ей придется проверить догадку, как только у нее в руках окажется лупа.
Они расстались, проболтав добрых два часа, и Мия, все еще чувствуя радостное оживление от разговора, пробежалась по магазинам, а затем направилась в паб, чтобы встретиться с Чарльзом. Они с Алуном всегда находились на одной волне, и никогда не было необходимости следить за тем, что говоришь, чтобы не утомлять собеседника археологией в больших количествах. В ее голове мелькнула мысль, что с Хоконом у них тоже была одна и та же волна, одни и те же интересы. В отличие от нее и Чарльза. Что у них на самом деле было общего? Она изо-всех сил пыталась вспомнить хоть что-то.
Сначала, когда между ними все было новым и волнующим, разница не имела большого значения. Хотя их вкусы в музыке, фильмах и даже ресторанах не совпадали, они были рады пойти на компромисс, по очереди решая, куда двинуться на сей раз. Мия думала, что именно в этом и заключаются отношения, но в последнее время ей казалось, что по большей части уступала она. У Чарльза всегда имелась причина, из-за которой его выбор был лучше или должен был быть первым — или босс сказал, что просто необходимо попробовать конкретный ресторан, или кто-то на работе посмотрел потрясающий фильм, и, конечно же, они тоже должны были его увидеть. Безграничная энергия и энтузиазм, которые так увлекали ее вначале, когда все его внимание было сосредоточено на ней, теперь проявлялись только на работе или на таких мероприятиях, как турниры по гольфу и корпоративные вечеринки. Весь мир вращался вокруг его офиса и карьеры. Возвращаясь домой, он всегда был усталым и ворчал, и Мия привыкла не перечить, чтобы не затевать ссор.
