повторяя слово в слово надпись, нанесенную на внутреннюю сторону крышки часов, — ты обещала.
— Ты тоже много чего обещал, — бросаю упрек, вспоминая обещание никогда не оставлять меня.
— Прости меня, — голос Стаса звучит с надрывом.
Стою, не двигаясь, уставившись вдаль, будто там могу найти ответы на неразрешенные вопросы.
— Если бы простое прости могло вернуть всё обратно, — шепчу обреченно сквозь непрекращающиеся слезы, — между нами слишком много боли. Я ненавижу тебя также сильно, как любила.
Стас кладет голову мне на плечо, которое быстро намокает от слез мужчины. К сожалению, слишком запоздалых.
Вырываюсь из несопротивляющихся объятий и оставляю его в полном одиночестве.
Спускаюсь на первый этаж. Иду прямо на кухню. Война войной, а обед по расписанию. Вытираю слезы рукавом водолазки, немного приводя себя в порядок, чтобы маленькая повариха, хозяйничающая на кухне, ничего не заметила. Вокруг царит полный беспорядок. Рассыпанная мука довершает образ рабочего процесса.
— Что ты готовишь? — заглядываю за спину ребенка, забравшегося на деревянную табуретку. Перед собой вижу густую массу серого теста, рядом лоток яиц и различные специи.
— Оладушки, — печально вздыхает малышка.
— Помощь нужна?
— Да. Сама не могу, — радостный голос заполняет сердце, — папе позвонили, и он ушел искать тебя.
— Хорошо, тогда командуй.
Надеваю желтый фартук, висящий на крючке рядом с холодильником, собираю волосы в пучок и встаю рядом с Софи, передающей мне яйца.
На кухню заходит потрепанный Стас, наливает себе кофе и молча усаживается за обеденный стол напротив нас.
Не обращаю на него внимания. Заново начинаю готовить тесто для блинов.
— Тебе нравится готовить? — пытаюсь за разговором отвлечься от наблюдающего за нами мужчины.
— Ага, — отвечает девочка, попутно вытирает запачканные мукой руки о живот, — папа меня учит.
Стас приучает дочь с детства самостоятельности. Меня в её возрасте на кухню не подпускали даже на метр. Хоть сейчас уже научилась вполне несносно готовить, но домохозяйка так себе. Мне больше нравится проводить время в тире, чем за готовкой.
— А кто тебя научил, — любопытные глазки смотрят на меня, ожидая ответа.
— Немного твой дедушка Виктор, немного мой лучший друг, — улыбаюсь, вспоминая, как терпеливо Кира относился в первое время к моим подгоревшим блинам.
— А мама не учила? — вопрос девочки ставит в затруднительное положение.
— Нет, мама не успела меня научить, — думаю, что причину не стоит озвучивать маленькому ребенку, не представляющему, что такое смерть.
Софи тяжко вздыхает, собираясь сказать что-то важное:
— Моя мама тоже не готовит со мной. Я её почти не вижу, — делиться своими переживаниями кроха. Сердце пронзает укол ревности. Не понимаю, как можно оставить собственного ребенка.
— Возможно, она занята, но я уверена, что мама тебя любит, — пытаюсь утешить расстроившуюся малышку.
Что за день сегодня? К кому не подойди, все плачут. Даже в этой маленькой семье нет счастья. Каждый из них страдает по-своему, лишенный любви.
— Аня, ты холошая, будешь моей мамой? — неожиданный вопрос застает врасплох не только меня, но и Стаса, поперхнувшегося жидкостью.
Девочка умоляюще смотрит на меня печальными глазками. Теряюсь, не знаю, что ответить. Взглядом прошу Стаса помочь мне. Но он лишь пожимает плечами. Вот ведь гад! С любопытством начинает ожидать, что я отвечу.
— Прости, малышка, не думаю, что правильно просить у меня о таком.
— Почему? — для ребенка не существует никаких условий. В их мире всё просто и понятно.
— Ну, во-первых, у тебя уже есть мама. Во-вторых, мы с твоим папой только старые друзья, понимаешь. Мы не вместе, — ожидаю, что девочка всё поймет и больше не будет задавать таких вопросов.
Софи надолго замолкает, переваривая услышанную информацию. Лицо хмурится, явно недовольное моим ответом. Успеваю за это время закончить с тестом.
— Но папа любит тебя.
Стас снова начинает кашлять, очередной раз поперхнувшись нескончаемым кофе. Так можно и умереть. Подхожу к раскрасневшемуся объекту и вырываю кружку из его рук. Выливаю остатки кофе в раковину и с шумом ставлю пустой сосуд обратно на стол.
— Захлебнешься ещё, — шиплю в лицо удивленному моей выходкой мужчине.
Наш неудачный спектакль прерывает машина, остановившаяся прямо у ворот дома.
Из знакомого автомобиля выходит Кира и уверенно направляется в сторону входной двери. Наконец.
— Почему ты мне не сообщил, что он должен приехать? — с упреком смотрю на Волкова.
— Не успел.
Направляюсь навстречу к другу, по которому безумно соскучилась. Стас в это время уводит Софи наверх.
Не успеваю дойти до двери, как звучит звонок. Открываю Киселеву и кидаюсь в родные объятия. Как мне его не хватало.
— Принцесса, — шепчет в волосы довольный Кира.
— Где ты был столько времени и почему не звонил?
— Так погоди, сначала накорми, потом вопросы, — останавливает мой напор друг. Только сейчас обращаю внимание на его помятый серый костюм и усталый вид.
— Пойдем, у нас как раз блины на подходе, — виновато заглядываю Кире в глаза. Усаживаю мужчину за стол. Сама иду допекать оставшееся тесто.
— Кира, обрадуй, пожалуйста, хорошими новостями, — не желаю больше и минуты находиться в этом доме.
— Свиридова поймали на границе, сейчас он в СИЗО.
Долгожданная новость обрушивается, как лавина. Не могу устоять на ногах. Кира подбегает и подхватывает меня за талию. Начинает шептать успокаивающие слова. Облегчение наполняет душу. Возмездие свершилось, всё закончилось.
На кухню возвращается Стас, уже без Софи. Замечая меня в объятиях другого мужчины, начинает пылать неправедным гневом.
— Убери от неё руки! — угрожающий голос заставляет вздрогнуть.
Кира лишь усмехается, но из объятий выпускает.
— Ладно, принцесса, я лучше поеду.
— А как же я, — недоумеваю, почему он меня оставляет.
— Заеду за тобой завтра в девять, на сегодня есть кое-какие незавершенные дела.
Хочу возмутиться, но дерзкий поцелуй друга в губы ошарашивает. И не меня одну. Стас накидывается на Киру, схватив его за ворот пиджака.
— Убью, — шипит с ревностью, заметной невооруженным глазом.
Встаю между двумя мужчинами. Инстинктивно закрываю собой Волкова и отталкиваю Киру в сторону двери.
— Дурак! — кричу хохочущему провокатору.
— Потом спасибо скажешь, — слышу на прощанье.
Поворачиваюсь к пыхтящему от злости Стасу. Устроили здесь цирк, хорошо хоть Софи пропустила взрослое представление.
— Что ты себе позволяешь? — недоуменно смотрю на мужчину, — ты не имеешь никакого права лезть в мою жизнь.
Стас не находит, что ответить. Ухожу в своё временное жилище собирать немногочисленные вещи, чтобы не оставаться наедине с ним.
Глава 41
Не выхожу из комнаты целый день. Дом погрузился в долгожданную тишину. Сальва сегодня решил остаться с Софи. Видимо, чувствует скорое расставание с новообретённым другом. Моё сердце тоже томится печалью. Незаметно маленькая девочка пустила корни в разбитом сердце.
С завтрашнего дня их
