воздух наполнился кряхтением, криками, матом.
Один из них схватил меня за грудки и прижал спиной к кирпичной стене. Толчок вывел меня из оцепенения, я толкнул его в ответ и быстрым движением достал из кобуры пистолет, предупредительно направив его на нападавшего.
Боковым зрением я заметил, что двое оттащили Тони от Бронсона и пытались заломить ему руки за спину. Детектив отчаянно сопротивлялся, из его носа фонтаном брызнула кровь, мелкими каплями окропляя всё вокруг.
– Это нападение на полицейского, ублюдки! Отпустите его!
Бронсон сел в луже, опершись рукой, и сплюнул кровью.
– Я его не трогал. – Сказал он спокойно, показывая руки в подтверждение. – Забери его отсюда, детектив, ему лечиться нужно. Проваливайте, пока ходить можете.
Я перехватил напарника под локоть и начал отходить к выходу из проулка, не опуская оружие. Байкерам было наплевать, они не имели цели нас преследовать.
Я посадил Тони на пассажирское сиденье, а сам сел за руль его Шевроле. Авто сорвалось с места куда быстрее моей колымаги. Я проехал пару кварталов почти не тормозя на поворотах, перед тем, как припарковаться вдоль дороги, у небольшого продуктового магазина, с толпой людей внутри.
Я заглушил двигатель и со злостью бросил ключи на приборную панель.
– Черт побери, Тони, что на тебя нашло? Что с тобой?! – Вырвалось у меня.
Он сидел, мелко подрагивая и опустив голову, и разглядывал разбитые костяшки пальцев. Кровь из носа струйкой стекала по подбородку прямо на белую рубашку.
– Вот, держи. – Я протянул ему носовой платок. – Откуда столько крови?
Он приложил ткань к лицу, даже не взглянув на меня.
– Она просто полилась и всё. – Тихо сказал он. – Отвези меня домой, Влад. Я устал.
Глава 8
Глава 8.
Рваные синапсы.
Энтони заснул в машине. Он запрокинул голову на подголовник сиденья, чтобы остановить кровь, и теперь изредка подергивался во сне.
Он жил в Чилсайде, районе маленьких аллеек с идеальным газоном, тихих улиц и добродушных соседей. С трудом ориентируясь в одинаковых домах, сделав три круга вокруг одного и того же места, я всё-таки нашёл его дом, оставил машину между двух тополей и растолкал напарника. Он молча побрел покачивающейся походкой в дом, а я попытался ещё раз дозвониться Джессике. Сейчас мне нужна была компания.
Её телефон был выключен.
Ну и черт с ней.
До своей квартиры я добрался на такси. Оставил свет на кухне, открыл окно, упал на диван и закурил.
Зацепок больше не было. Мы лажанулись, повели себя непрофессионально, – сыграли нервы. В результате мы остались с ничем.
Я попытался дозвониться до профессора Аддерли, но его телефон был недоступен.
Использовав последний шанс, я всё же решился. Извини, Тони, я должен вызвать поддержку. Тянуть больше не было смысла.
Я отыскал номер человека, которому был обязан тому, что я оказался в этом проклятом городе. Специальный агент Роберт Патрик Холлер. Крайне неприятная личность с синдромом бога. Если так, то пусть сыграет свою роль, роль бога из машины.
Он тоже не взял трубку. Я перезвонил ещё раз, прождал десять гудков и попробовал снова. Никто не ответил.
На меня неожиданно навалилась апатия, но она оказалась до того пористой и спокойной, что я сам почувствовал себя легче. Мне стало глубоко плевать на поведение напарника, молчание профессора, болезнь Шефа и напыщенность Альберта, бомжа Барри, голубей, монстров в шкафах, убийц за дверью, культистов, НЛО и вампиров. На всё плевать.
Я просто хотел отдохнуть. Выспаться хоть раз для разнообразия.
К черту их всех.
Поразившись столь элегантному и простому решению, я заказал огромную пиццу пепперони и открыл банку пива. По телевизору шел невероятно тупой фильм про двух копов, которые стреляли больше чем разговаривали.
Круто! Прямо как мы с Тони, то что мне и нужно.
Набив желудок великолепным фаст-фудом и будвайзером, я уснул, в то время, как один из напарников на экране выкапывал второго, зарытого в гробу живьем.
Я разлепил веки лишь когда утреннее солнце заглянуло в мою пыльную обитель через открытые жалюзи. Надо же, я проспал до утра, если так и дальше пойдет, синие таблетки мне и не понадобятся. Или они были зелеными?
Я принял контрастный душ, побрился и зачесал волосы назад, и даже непослушный локон поддался моим стараниям, а после прошёл на кухню. На улице щебетали какие-то пичуги, солнце ярко играло на мокрой траве лужайки под домом, там же пинали мяч двое ребятишек. Я помыл чайник, поставил его на плиту, и нашёл в шкафу полбанки кофе.
Насыпая кофе в кружку, я заметил нечто странное, но сначала не понял что именно. Я замер, пытаясь понять, что конкретно меня насторожило. Что-то в этой картине было не так. Банка кофе, обычная такая красная банка, чайная ложка в ладони, белая кружка в руке. Стоп. Вот оно.
Я поставил кружку на стол и поднял правую руку, с удивлением рассматривая ладонь.
Не было безымянного пальца.
Пальца не было.
Его срезали до третьей фаланги, но крови тоже не было, он просто исчез.
Сердце застучало в ушах в бешенном ритме, воздух закончился, грудь сжало спазмом, перед глазами поплыли разноцветные круги. Я сполз под стол, глотая ртом воздух и прижимая к груди искалеченную руку. Меня трясло как от переохлаждения, я пытался что-то сказать, но изо рта вырывались нечленораздельные звуки.
За окном прогремел гром. Через шум в ушах пробился гул дождя.
Не знаю, сколько я так просидел, то закрывая лицо ладонями и беззвучно содрогаясь, то опять баюкая правую ладонь, пока следующий раскат не привел меня в чувство.
Сделав усилие, я сглотнул вязкую слюну и протёр глаза. Палец всё так же отсутствовал. Его будто ампутировали годы назад, так чисто, что даже рубца не осталось. Но как я мог забыть об этом? Я нашёл сигареты, закурил, с трудом поймав дрожащее пламя зажигалки. Осторожно выглянул в окно.
На улице поливал дождь и давно, скорее всего, он не прекращал всю ночь. Детей и пичуг не было, улицу сезам смыло в канализацию.
И тут я внезапно всё понял. Это наркотики.
Таких галлюцинаций не бывает. Меня накачали чем-то, однозначно.
Я начал осмотр рук и ног на
